Михаил Байков - Достигая крещендо

– Представляешь, Леонидовна написала мне, чтобы я сочинения прислал все! – жаловался он по телефону.

– И что?

– Так что–что. Сейчас "ctrl+c" "ctrl+v" и все. Пятерки в журнале!

На этом можно закончить описание дистанционного обучения. Ничего по–настоящему ценного оно нам не дало. Божесов, кстати, понимал это, и после завершения всех этих образовательных изысков нашел способ уволить министра образования и устроить федеральную (и чрезвычайно репрессивную) прокурорскую проверку всем причастным.

Больше же всего страдал я от отсутствия нормального общения и нормальных эмоций. От общества, которое было основным потребителем моей экспрессивности, я зависел очень серьезно. При этом сидеть дома мне было не так уж и тягостно – гулять было лень – но все равно нехватка общения убивала желание творить и двигаться вперед, вела к деградации. Было тяжко, но странные опасения личного характера развлекали мою эмоциональность.

Буквально за несколько дней до преждевременных каникул Миланская устроила еще одно театральное мероприятие. Оно прошло в очаровательной форме. По удачному стечению обстоятельств, нам с Ингой удалось заполучить отдельные места в партере, пока другие одноклассники сидели на третьем ярусе… Ничего особенного, к сожалению, из этого не вышло – мы просто приятно провели время под двусмысленные взгляды одноклассников с верхних этажей. Но дело в том, что именно в тот вечер в кармане у меня аккуратно лежало длинное и пространное письмо, написанное мною ночью в предчувствии неотвратимой разлуки, которая не сулила ничего хорошего нашим чувствам.

Спецификой, странной спецификой, наших отношений было то, что мы ни разу не говорили откровенно. Все получалось как бы само собой и обсуждений не требовало. До карантина – ни одного искреннего разговора начистоту. Да, я видел какие–то внутренние противоречия в ней, какие–то странные поиски смыслов и постоянный труд по убеждению не столько окружающих, сколько самой себя в том, что она талантливее остальных. Я же верил в это и без доказательств – просто любовался ею, скрывая свой восторг за потоком ироничным и местами глупых речей. Но сейчас понимаю, что было множество моментов, когда следовало прекратить болтовню, задумчиво обвести взглядом ее волосы, которыми играл ветер, дувший со стороны реки, с задорным огнем в глазах посмотреть на нее и произнести, пусть с некоторой легкостью, простую фразу: я тебя люблю. Постоянно оттягивал этот момент и вот дотянул до карантина! Конечно, я писал пару раз эту фразу сообщениями – прямым текстом или в стихах, но в переписках совершенно необязательно отвечать на подобные «выкрики». Если бы я сказал это на набережной, в парке, театре, концерте или даже в школе, когда совершались мною какие–то поступки – о, тогда слова о любви были бы ценны. И более того, она бы не могла на них не отреагировать. Случаи были – в кино, театре, по дороге домой из школы, за стаканчиком кофе под холодным воздухом и серым небом Лимска, – но я ими не воспользовался…

В день мероприятия в театре я решил сделать попытку откровенного разговора по душам, о нас. В письменной форме, с особенно красивым для этого почерком я делился с ней своим видением нашей взаимной заинтересованности. Не стану приводить письмо полностью (есть некоторые интимные подробности, подверженные удалению для спокойствия сюжета), но основные моменты упомяну.

Дорогая Инга!

Не имея внутреннего ресурса выйти за собственные рамки в живом разговоре, я обращаюсь к Тебе в подобном романтическом формате письма от руки. В некотором роде это письмо пытается открыть новую дверь галереи наших развивающихся отношений.

Выходить за рамки сложившейся модели чувственно–молчаливого общения я начну со стихотворения. Пусть оно довольно коряво, но написано в небывало эмоциональном состоянии:

Я люблю.

Люблю давно,

Проникновенно.

Я люблю,

И глупо, и надменно.

Я люблю,

Взаимности желаю.

Я люблю,

Но не переступаю.

Неизвестности боюсь жестокой,

Страшно, больно и опасно это.

Надо мной висят большие тучи,

Развивая тормоза для человека.

Я не прав, я часто ошибаюсь,

Я художник, я писатель, я поэт,

Музыкантом быть не собираюсь,

Знаю только – нужен Человек.

Очень рядом он со мной явился,

Он прекрасен, чувственен, не строг.\

Как давно же я в него влюбился?

Знаю лишь, что это знает Бог.

Что любовь? Не состоянье результата,

В ней гораздо больше полноты,

Нет, она не горечь, не утрата,

Вся должна гореть от теплоты.

Да. Любовь – это процесс познанья,

Да. Анализ через этажи.

Это два божественных созданья,

Строящих гармонию души.

Я сказать хочу в стихах корявых,

Что люблю тебя давным–давно,

И не надо ожиданий атмосферы –

Будь со мной, Мы сотворим добро!

Любовь – не результат и не состояние, с которым можно смириться и жить дальше. Любовь – движение, начало взаимного познания, изучения и построения гармонии душ (5 строфа). Во всяком случае, мне кажется, что диалог: «Я люблю тебя, Глаша» – «А я люблю тебя, Ваня» нельзя считать развязкой или кульминацией романтических чувств двух людей…

Я как творческая и (по приятным словам окружающих) глубокая личность, испытываю постоянную необходимость в человеке понимающем, с тонкой душевной организацией и эстетическим чутьем… Уже давно таким Человеком я считаю Тебя… Твою выдержанность, рассудительность, спокойствие, скромность, социальный и духовный ум, безусловную для меня красоту, самоуважение, доброту, творческую одаренность, воздушное очарование – и многое другое, что одним словом я называю "аристократичностью" – от этого у меня возникает сердечный трепет и благоговение пред Тобою…

…

При всем романтическом настрое и смелости не могу не сказать и о своих страхах (прости, если мое послание кажется эгоистичным). Во–первых, я боюсь неудачи чувств и очередного попирания своей душевной открытости; во–вторых, неизвестности и неясности в том, как наши отношения станут развиваться и чем будут наполняться. Тем не менее, все страхи существуют лишь на эмоциональном уровне. С первым, я уверен, мы не столкнемся – у нас уже достаточно взаимного уважения, чтобы не причинять друг другу душевных страданий. Второе продиктовано отсутствием опыта взаимных чувств, а потому с легкостью решается практикой, временем и совместными мыслительными усилиями.

Если у Тебя тоже есть страхи с похожей природой, то знай – я никогда не плюну в душу и всегда буду готов поддержать (да, возможно, в своей специфической ироничной манере, но с ней нужно смириться, все равно это по–доброму). Примерно об этом первые четыре строфы стихотворения.