Михаил Байков - Достигая крещендо

Елизавета Николаевна и Князев посмотрели на него вопросительно.

– Чуть теракт не произошёл, представляете? Хорошо, что Президента охраняют те же, кто изучает всю террористическую деятельность…

– Мы избежим утечки, не волнуйтесь, – успокоила епископа быстро сориентировавшаяся Орлова. Божесов же показал абсолютно невозмутимому Князеву сообщение от Екатерины Алексеевны: « Повезло тебе, пиарщик, чуть Большой не взорвали ».

– Мы с вами встречались в Лимске, – улыбнулся Михаил Александрович. – Хотя плохо вас помню.

– А вот вы совершенно не изменились.

– Да, как был Премьером, так и остался, зато у вас и проекты новые, и друзей много интересных, и с деньгами нормально, и работа уважаемая – хорошо устроились.

– Не жалуюсь, в Европе уютно и можно заниматься творчеством и всем, что нравится.

– Да… – мечтательно протянул Михаил Александрович, любуясь ночной Москвой, добавив доброго сарказма с чуть уловимой насмешливой улыбкой: – Зато мне на звонки отвечают с первого раза.

Орлова незаметно закатила глаза и закрыла улыбающиеся губы ладонью, не желая смутить епископа такой шуткой. Но реакция Евгения оказалась спокойной, он понял «клёновскую» манеру Божесова:

– Я могу вам только позавидовать, Михаил Александрович. Сколько бы проблем я избежал, если бы на мои звонки отвечали или перезванивали.

– Какие у вас проблемы? У вас были такие перспективы в юриспруденции, политике, может и экономике, но вы выбрали духовный путь, лишённой драйва…

– Почему же? Есть у нас легенда корпоративная, что все архиереи попадают в Рай, – посмеялся Евгений. – Путь же политика, увы, в любом случае ведёт в Ад.

– Хах! Как жестоко вы шутите, – произнёс Божесов. – Мы всё–таки людям помогаем!

– К сожалению, злые поступки перевешивают добрые намерения.

– Ну, а вы прямо Божий одуванчик, – усмехнулся Божесов. – Даже кальян не курили в студенческие годы (мне Елизавета Николаевна так сказала)!

– А мне Клёнов! – тоже оправдываясь закивала Орлова. Выглядел этот момент комично.

– В общем, думаю, нам определённо нужно будет встретиться и поговорить, – сказал после повисшей ненадолго паузы Божесов. – Исповедь устроите, а то много страшного я совершал. Но только тогда, когда всё закончится…

– Что именно закончится?

– Смотря, на сколько вы в курсе событий? – спросил Божесов, отсылая вопрос Орловой.

– Без подробностей, но на нашей стороне, – ответила она.

– В таком случае, успокою вас – на данном этапе мы побеждаем.

– А как всё–таки моя просьба? – спросил решительно Евгений.

Божесов с Орловой переглянулись:

– Я решила вам помочь. Книга подтолкнула…

– Вы здесь поселились? – перебил Божесов, который явно придерживался иного мнения. – Недурной у вас вкус, Евгений, широко живёте. Что ж, зря центр выбрали, может быть не слишком надёжно… Тем не менее, рад снова познакомиться.

– Взаимно, – кивнул епископ, окрылённый словами Орловой. – Ещё раз спасибо за вечер. Елизавета Николаевна, вам отдельно…

– А стихи у вас неплохие, эмоциональные, – сказал Михаил Александрович вслед. Епископ направился в отель, никак не отреагировав на слова Божесова.

– Как ты жесток, – пропела Орлова слегка раздражённо.

– Ну, а чего хочешь? Я считаю его книгу размазанной. Много событий, много идей, и много собственных рассуждений. Диалогов бы побольше! Ну, и главная идея, Лиз, сомнительна – всё–таки любовь единственной в XXI веке не бывает. Хотя желание помочь человеку, к которому, когда–то, были чувства, понятно мне…

– Ну, не знаю… – пожала плечами Орлова. – Я думаю в тебе говорит ложная мужская солидарность. Мы же не знаем, чем вызван целибат Князева.

– Как же! – раздражённо произнёс Божесов, не сильно интересующийся такой приземлённой темой. – Как мужчина скажу, что в отношениях на расстоянии существовать очень трудно… Хотя Инга мне очень понравилась, как персонаж, умная, по словам Князева, красивая, целеустремлённая и, как он писал, «аристократичная»… Жалко, что работает в «True liberals», это, конечно, говорит о её благородных убеждениях, но в этом году о выборе точно придётся пожалеть… А оградить её от уголовной ответственности, я считаю не совсем выгодным для нас. Зачем? Никакого смысла не будет, пустая трата влияния, «слова на ветер»!

– Миш, – вздохнула Орлова на вновь ироничную отсылку Божесова к книге Князева, – Если вернуться в реальность, то «True liberals», по–честному, ни в чём не виноваты, и Инга в любом случае не заслуживает быть разменной монетой в наших репрессивных играх…

– Ой ладно, делай как знаешь… – махнул рукой Божесов. – Я всё–таки в человеческих чувствах не спешу разбираться, а уж о морали не с политиком разговаривать. Но для чего он писал? Переосмыслить что–то? Вспомнить? Понять ошибки? Глупо всё, несерьёзно и слишком приторно для меня… Ну, возможно из–за того, что к женщинам я отношусь немного потребительски, не думая об их правах на чувства. Кроме тебя, конечно, зайка моя, – добавил Божесов с медовым сарказмом.

– Я думаю он для того и написал, чтобы понять, что любовь никуда не ушла, – ответила Орлова сдержанно. – И это прекрасно.

– Ты домой? – не выдержал сентиментальности Михаил Александрович.

– Да.

– Поехали. Заодно разберёмся в делах государственной важности, а не в этой романтике. Голосование уже через неделю…

Орлова жила рядом со станцией Китай–город, рядом с местом своей основной работы, в элитном доме–комплексе, построенном греческой строительной корпорацией, по слухам принадлежащей жене Лапина. Трехуровневая квартира, отделанная чёрным мрамором, располагалась на самых верхних этажах, откуда открывался приятный вид на вечно оживлённую часть города.

Божесов по–хозяйски зашёл на кухню и заварил зелёный чай, закинув в него какие–то ягоды. Орлова из кабинета, параллельно избавляясь от тяжёлого наряда, говорила по телефону и давала какие–то рекомендации Russia Tomorrow. Михаил Александрович на подносе принёс в библиотеку чайный набор и несколько круассанов. Не дожидаясь завершения Елизаветой Николаевной разговора с RT, он закинул ноги на диван и с чашкой в руках поэтично уставился на огни Ильинского сквера. Орлова завершила разговор парой фраз, произнесённых властным голосом, не терпящим возражений. Божесов лукаво смотрел на неё, надкусывая круассан.

– Миша, почему ты так хорошо ориентируешься в моей квартире?!

– Я тебе её выбирал, – отвечал Михаил Александрович, жуя круассан. – Всего три года прошло, прекрасно помню планировку…

– Это да, а про кухню мою откуда такие сведения? Даже я о том, что круассаны принесла домработница, не знала.

– Случайно увидел, – отмахнулся Божесов, протягивая Елизавете Николаевне чашку чая. – Мне что чай с круассаном, что какава с баранкой.