Брайан Гарфилд - Миссия выполнима

– Вам бы заняться его избирательной кампанией, – проворчал Саттертуэйт.

– Я уже прокрутил в голове все варианты. И не нашел никакого решения, кроме одного – вернуть Фэрли.

– Черт возьми, но мы пытаемся.

– Я знаю.

Президент был слишком раздражен, чтобы деликатничать, но Саттертуэйт знал, что ему нужно, и понимающе кивнул.

– Так что, Билл?

Саттертуэйт напряженно искал ответа. Наконец он вынул руки из карманов:

– Есть только один способ. И вы его знаете.

– Какой?

– Убить его.

Последовало долгое молчание, во время которого президент вернулся в свое кресло и затянулся сигарой. Наконец Саттертуэйт нарушил неловкую паузу:

– Можно представить это, как еще одно преступление революционеров.

Президент медленно и мрачно покачал головой:

– Видит Бог, я не слабохарактерный юнец. Но я не могу это сделать.

– Никто и не говорит, что вы должны сделать это лично.

– Хорошо, я выражусь по-другому. Я не могу с этим согласиться. Я не могу этого принять. Я на это не пойду.

Его большая голова склонилась, как будто под непосильной тяжестью.

– Билл, если мы это сделаем, то чем будем отличаться от них?

Саттертуэйт перевел дух:

– Я знаю. Я тоже не могу на это пойти. Но я сказал вам то, что должен был сказать. Это решение проблемы. И если есть выбор между этим убийством и тем Армагеддоном, который ждет нас по его вине, то…

– Все равно я на это не решусь.

Все сводилось к старой дилемме: может ли цель оправдать средства? Саттертуэйт подошел к столу и погрузился в кресло. Правота президента его одновременно и радовала, и подавляла.

Спустя некоторое время Брюстер прибавил:

– Есть еще одна вещь, которую мы упустили из виду.

– Какая?

– Взгляните на это.

Президент перебросил через стол блокнот. Саттертуэйт привстал, чтобы взять его в руки.

Почерком президента было написано:

«ПОРЯДОК ПРЕЕМСТВЕННОСТИ

? Президент

X Вице-президент

X Спикер палаты представителей

Глава сената

Государственный секретарь

Министр финансов

Министр обороны

Генеральный прокурор…»

– Понимаете, о чем я говорю? Допустим, мы уберем Уэнди; кто будет следующим? Госсекретарь? Но Джон Уркхарт подходит для этой работы не больше, чем Уилли Мэйз. Он бумажный червь. Последние четыре года вы делали за него все работу. Если бы не вы, я бы давно уже от него избавился.

Это был старый способ вести политику: Уркхарт был круглым дураком, но он помог Брюстеру стать президентом и поэтому имел право получить место в его администрации, так же как Чейни и некоторые другие. Во время последних выборов республиканцы использовали это, как оружие против Брюстера: они подвергли критике состав его кабинета, и это принесло им дополнительные голоса.

Год назад у Брюстера была идея заменить Уркхарта, на его место он прочил Саттертуэйта; но, когда республиканцы начали иронизировать по этому поводу, Брюстеру пришлось защищаться, и он не только сохранил за Уркхартом его кресло, но и громко объявил о своей личной поддержке госсекретаря. Таковы были правила игры.

– Билл, если Уэнди может броситься в войну с закрытыми глазами, то Уркхарт с таким же успехом пойдет на это, не закрывая глаз. Фэрли, черт бы его побрал, был абсолютно прав. Мне не следовало быть таким самонадеянным идиотом.

– Мы все отвечаем за принятое решение. Таково было мнение партии. Мы не могли отступить под огнем противника. И я по-прежнему думаю, что на тот момент это было правильное решение.

– Ладно, не будем тратить время попусту, – сказал президент. – Он выдвинул один из ящиков стола и вытащил небольшую книжечку – Конституцию Соединенных Штатов. – Вы давно перечитывали эту штуку, Билл?

– А что?

– Я все надеюсь найти здесь какой-нибудь ответ, но черт меня побери, если мне удалось хоть что-нибудь раскопать. – Он открыл брошюру и пролистал несколько страниц. – Вот здесь. Статья двадцатая, глава третья…

«Конгресс имеет законное право в том случае, если ни вновь избранный президент, ни вице-президент не смогут принять на себя власть, объявить о том, кто будет исполнять обязанности президента, или же о том, каким образом должно быть избрано такое лицо, и такой человек будет исполнять эти обязанности до тех пор, пока к присяге не будут приведены президент или вице-президент…»

– Что ж, сказано достаточно ясно. Конгресс должен был решить, кто станет преемником президента. Он так и поступил – издав Закон о преемственности власти.

– Билл, я сомневаюсь, что Конституцию можно толковать так же, как религиозные фундаменталисты трактуют Библию. Этот документ не следует понимать буквально.

– Вам надо сказать об этом Верховному суду, господин президент.

– Последнее прибежище обманутых надежд, – пробормотал Брюстер. Это была одна из его любимых фраз; он повторял ее каждый раз, когда Верховный суд голосовал против его инициатив.

– Я все еще не очень понимаю, к чему вы клоните.

– Честно говоря, я тоже. Но мне кажется, что Конституцию можно как-то использовать, доказав правительству, что оно вовсе не обязано спешно назначать самого дряхлого и глупого сенатора на пост президента Соединенных Штатов.

– Конституция ничего не говорит на этот счет. В ней сказано только то, что конгресс может заполнить вакантное место, если оно появится. Но она не определяет, как это должно быть сделано.

Президент задумчиво сосал свою сигару под хмурым взглядом Саттертуэйта. Наконец на лице Брюстера появилась улыбка.

– Вот именно, Билл.

– Простите, сэр?

– Вы попали в самую точку. Конституция не оговаривает, каким образом должна быть заполнена вакансия.

– Да, и что это меняет? Ведь это конституционное положение уже выполнено. Конгресс определил порядок преемственности. Это свершившийся факт.

– На сегодняшний день.

– Я вас не понимаю. Впрочем, я не эксперт по конституционному праву. Вероятно, вам надо поговорить с генеральным прокурором.

– Я говорю с кем следует, Билл. Когда наши мозги работают вместе, из этого выходит толк. Вот почему вы здесь.

Президент убрал брошюру обратно в ящик и задвинул его в стол:

– Закон о преемственности – это постановление конгресса, верно?

– Верно – в соответствии с законодательством страны.

– Так. И сколько постановлений конгресс выпускает ежегодно, Билл?

– Точно не знаю. Довольно много.

– Так-так. А сколько поправок к ним?

Саттертуэйт резко выпрямился в кресле. Президент пыхнул сигарой, и у него сделался очень самодовольный вид.

– Не стану утверждать на все сто процентов, Билл, но у меня сложилось определенное впечатление, что этот Закон о преемственности вовсе не высечен на скрижали. Мне кажется, за то время, пока я был в Вашингтоне, поправки в него вносились раза четыре или пять. В шестьдесят шестом, например, и, если я правильно помню, в семидесятом. И еще два-три раза перед этим.