Патрик Андерсон - Любовница президента

– Он не говорил, о чем именно был спор? Или что-нибудь о делах Риддла?

Джейн Макнейр нахмурилась и погрузилась в раздумье, две вертикальные морщинки омрачили ее красивый лоб.

– Нет, – сказала она наконец. – Говорил только, что Риддл какой-то сыщик. И что он волк-одиночка, но иногда бывает очень полезен. Клэй все называл его сумасшедшим и говорил, что не хочет иметь с ним ничего общего. Несколько раз повторил: «Не буду соваться не в свои дела».

Казалось, она вот-вот расплачется. Нортон подумал, не уйти ли ему. Она взглянула на него и как будто прочла его мысли.

– Какая я скверная хозяйка! Давайте немного выпьем. Клэй должен приехать с минуты на минуту.

– Ну что ж, – сказал Нортон, решив, что выпить не помешает.

Тут дверь отворилась снова, и вошел Клэй Макнейр.

– Привет, милочка, – сказал он, потом увидел Нортона, и усталость на его лице сменилась сперва удивлением, а потом радушием. С протянутой для пожатия рукой он шел по комнате и, несмотря на мальчишескую улыбку, все равно выглядел усталым.

– Привет, Бен, чем обязаны такой чести?

Нортон встал и пожал ему руку.

– Я хотел поговорить с тобой. Твоя жена любезно пригласила меня подождать.

– А мы как раз собрались выпить, – сказала Джейн Макнейр. – Чего тебе хотелось бы, Клэй? Я принесу.

– Нет, милочка, предоставь это мне. Тебе чего, Бен?

– Хорошо бы шотландского с водой.

– Тебе, милочка?

– Мартини, пожалуйста.

– Несу, – весело сказал Макнейр, и, когда собрался выйти, к нему подбежали дочери. Он поднял каждую, поцеловал, и они, счастливые, побежали за ним на кухню.

– Бодрится, – печально сказала Джейн Макнейр. – Изо всех сил.

Они сидели молча, прислушиваясь к звяканью льда о стаканы и смеху девочек на кухне, потом Макнейр вошел со стаканами, а девочки молча пошли наверх. Макнейр сел на другой конец дивана.

– Бен, нам с Джейн скоро нужно уезжать на небольшое празднество, так что, пожалуй, сразу перейдем к делу. Милочка, если ты извинишь нас…

– Нет, Клэй, я лучше останусь. Мы с Беном уже немного поговорили, похоже, это дело касается и меня.

Макнейр нахмурился и отхлебнул коктейля, значительно более светлого, чем у Нортона.

– Ну, что это за таинственное дело?

– Клэй, ты знаешь, я хочу выяснить, кто убил Донну, и я убежден, что в Белом доме есть люди, в том числе Эд Мерфи и, может быть, президент, которые знают больше, чем говорят. Кроме того, у меня есть основания думать, что Байрон Риддл основательно замешан в том, что происходит. Я узнал кое-что из его прошлого, человек он опасный. И я только прошу тебя: ради собственной безопасности расскажи все, что знаешь о нем.

Макнейр крепко сжал стакан и покачал головой.

– Ничего рассказать тебе не могу. Мы занимали один кабинет, но я ничего не знаю о его работе.

– Из-за чего вы поспорили? Почему ты ушел из того кабинета? Почему ты сказал Джейн: «Не буду соваться не в свои дела»?

Макнейр сердито взглянул на жену.

– Милочка, что ты ему говорила?

– Только правду, Клэй. И тебе следует сделать то же самое. Расскажи правду. У тебя нет причин выгораживать этого человека.

– Она права, Клэй. С какой стати выгораживать Риддла? Разве он стал бы выгораживать тебя? Что у него на уме?

Макнейр встал.

– По-моему, вопрос в том, что на уме у тебя. Ты не имел права врываться сюда и злоупотреблять ее доверчивостью – ты сделал именно это, не отрицай. Прошу тебя уйти. Если у тебя есть вопросы, обращайся к Эду Мерфи. Я не хочу быть грубым, но это все, что я могу тебе сказать.

Нортон медленно поднялся.

– Ты совершаешь ошибку, Клэй. Это дело раскроется, и…

– Меня оно не касается.

– Клэй… – начала было его жена.

– Не вмешивайся, Джейн. Ты ничего не знаешь. Доброй ночи, Нортон.

Нортон пожал плечами и направился к выходу.

– Доброй ночи, Джейн, – сказал он. – Спасибо за гостеприимство.

Последнее, что Нортон видел, – это Джейн, беспомощно взирающая на своего мужа. Макнейр захлопнул за ним дверь, и он пошел к машине. Девочки, игравшие в классы у соседнего дома, посмотрели на него и усмехнулись. Нортон отъехал с мыслью, что, возможно, Макнейр еще одумается.

Но Макнейр одумываться не собирался.

– Джейн, ты не должна была пускать сюда этого человека и рассказывать о моих делах.

– Клэй, мне казалось, он хочет помочь тебе.

– Помочь мне? Это он нуждается в помощи. На той неделе большое жюри вызывает его для дачи показаний. Держу пари, этого он тебе не сказал. Неужели непонятно? Он просто ищет способ выкрутиться.

– Клэй, что ты знаешь о Риддле?

– Ничего.

– Ты же говорил, что он сумасшедший. И теперь как будто боишься его. В чем дело?

Макнейр с раздражением заходил по комнате.

– В чем дело? Ты очень хочешь знать? Хорошо. Я скажу тебе, в чем. Байрон Риддл грозился убить меня. Вот почему я сменил кабинет. И вот почему не вмешиваюсь в происходящее. Я ничего не знаю и не хочу знать.

Он сел на диван и обхватил голову руками. Джейн поднялась, села рядом и коснулась его руки.

– Убить, Клэй? Да ведь он шутил.

Макнейр вскочил с дивана.

– Он не шутил! Как ты не можешь понять? Он избил меня. Он грозил мне пистолетом. Он намерен убить меня, как ты не поймешь?

– Но за что?

– Этого я сказать не могу.

– Ты должен.

– Не могу, черт возьми! Это… это политика. Я не могу объяснить тебе. Я просто должен смириться.

– Смириться? Хотя тебя грозят убить? Клэй, либо ты расскажешь мне, в чем тут дело, либо я… заберу девочек и уеду куда-нибудь, где живут нормальные люди и никто не говорит об убийствах.

Макнейр застонал и плюхнулся на диван. Мир, в котором он жил, рушился. Почему его не оставляют в покое, почему не дают заниматься только своей работой?

– Джейн, однажды я случайно заглянул в стол Риддла, там была магнитофонная пленка, имеющая какое-то отношение к Донне Хендрикс. Он застал меня и пригрозил убить, если я кому-нибудь расскажу. И убьет. Вот почему я должен оставаться в стороне от этого дела.

Джейн Макнейр опустилась в кресло стиля королевы Анны, подаренное им четырнадцать лет назад к свадьбе.

– Клэй, ты должен рассказать это… кому-нибудь. Нортону, или полиции, или кому-то еще.

– Не могу, – простонал он. – Не могу.

Удрученно глядя на бежевый ковер, Макнейр пытался понять, что происходит с ним. Теперь он уже окончательно уверился в том, что мир сошел с ума.

Нортон с Энни взяли такси до Капитолийского холма и пообедали в одном из ресторанов сената; бобовый суп был одним из немногих неизменных пристрастий Нортона. Потом дошли до Капитолия и спустились к Моллу по длинной мраморной лестнице. Был канун дня памяти погибших в войнах, и на широком зеленом пространстве виднелись сотни туристов, ходивших от музея к музею, автомобили, без конца кружившие в тщетных поисках стоянки, а вдали у памятника Вашингтону – яркие воздушные змеи в небе.