Лесли Уоллер - Посольство

Шамун выслушал номер и, повесив трубку, набрал его. Голос Брик, источающий удовольствие, послышался в трубке.

– Извини, пожалуйста…

– Так какого черта…

– Заткнись и слушай, Мойше. Завтра ваши гости начнут с мечети. Это символический акт. Приурочен к полуденной молитве.

– Что?

Телефон отключился. Волнуясь, Шамун достал еще одну монету и снова набрал номер. На этот раз ответа не было. Десять гудков. Двадцать! Черт бы побрал эту бабу!

Он укоризненно посмотрел на телефон, потом повернулся и направился к канцелярии. Ходьба успокоила его, и он понял, что Бриктон сделала ему любезность.

Огромная любезность, дар – информация, которая может спасти людей. Но это был отравленный дар. Ведь он не может сообщить эту ключевую информацию, не объяснив, откуда он ее получил?

– Скажу: Нед, был анонимный звонок. Может, это как раз тот парень, что вроде не туда попал, я тебе о нем говорил. Что-то с Большой мечетью завтра будет связано. Может, и ерунда, но все же…

Тухло пахнет. Но дело не только в этом. Если все так неопределенно изложить, то и информацию нельзя будет использовать. Ее сочтут неубедительной и не предпримут никаких мер. Если Брик права – а он знал, что ее сведения из первых рук, – то этот отчаянный символический акт необходимо предупредить, но готовиться к противодействию надо сейчас же, как только Нед узнает об этом.

Вернувшись за свой стол, Шамун принялся изучать карту района. Мечеть была почти через дорогу от Уинфилда. Но она совершенно не годилась как база для нападения с земли. Вход в мечеть был со стороны, противоположной Уинфилду, таким образом, расстояние между этими двумя объектами удваивалось.

Если посмотреть на дело с точки зрения немецкого агента, комиссара Хефте – а Шамун считал, что сам Хефте не способен подготовить хоть мало-мальски приемлемый план атаки, – то занять мечеть следует без выстрелов и всего того, что может считаться осквернением. Проорав воинственные лозунги в мечети, нападающим придется обогнуть ее почти полностью, прежде чем они начнут штурмовать ворота Уинфилда. В этом нет большого смысла. Но, конечно, как символический акт это будет выглядеть весьма убедительно.

Он откинулся на стуле и снова взглянул на Гросвенор-сквер, припоминая, когда он впервые заметил Нэнси Ли Миллер с ее маленькой книжечкой. То, что такая тупица делала пометки, возбудило в нем первые подозрения. Потом, увидев Хефте и немца, он догадался о связях Нэнси. Но вот теперь она в самом сердце группы Хефте, а вместе с тем работает на Брики.

Сила любви.

Он чуть заметно улыбнулся… своей обычной улыбкой – сдержанной и тревожной. Причины для волнения у него были. Его долг по отношению к Неду – если угодно, его любовь к нему, его единственному на свете другу, – требовал открыть ему информацию, полученную от Бриктон. И обязательно объяснить ее источник, иначе она ничего не даст.

Если информация точна, значит, готовится нападение; оно станет не только сенсационным, но унесет много жизней, поскольку речь идет о настоящих боевиках, а не о тех, кто избегает огласки. Правда, в Уинфилде будет полно телекамер. И ни одной в мечети.

Но как ему рассказать обо всем Неду? Не может же Брик пытаться таким образом избавиться от него? Нет, внедрив его в ЦРУ, Моссад потратил слишком много времени, чтобы спалить его на информации, которая почти ничего не значит для израильтян. Единственная возможность для него – это правдоподобно солгать, а потом решительно отрицать вину.

Неподалеку от картинных галерей на Керк-стрит стоит светло-серое здание. Оно тянется между Олд-Берлингтон-стрит и Савил-роу, где находится много портняжных мастерских. В этой части Лондона туристы часто теряют дорогу, сворачивая в cul-de-sacs вроде Коуч энд Хорсиз-Ярд, так как никто им не говорит, что «cul-de-sacs» означает тупик. Очень немногие из них входят в светло-серое здание, построенное в псевдоготическом стиле 1930-х, если только они не ищут полицейского.

Комната, которую временно оккупировал П. Дж. Р. Паркинс, была маленькой. Обычно в ней еще до вызова стенографиста внешне мирно беседовали полицейский-следователь и задержанный. К тому моменту, когда в нее вошел Нед, там уже было трое мужчин, ни один из которых не выразил особой радости при его появлении. Вероятно, весь запас кислорода в комнате ушел на них, а потому они были недовольны прибавлением еще одной пары легких.

– Отлично, – сказал Паркинс вместо приветствия. – Мистер Вимс, вот полковник Эдвард Френч из посольства США. Полковник Френч, это – Джеймс Вимс, американский гражданин. Он просил, чтобы приехал кто-нибудь из посольства, и я решил, что это должны быть вы.

– Правда? – Нед повернулся к рыжеволосому мужчине с ярким от гнева румянцем. – А этот джентльмен кто?

– Он сейчас уходит, – ответил Паркинс.

Не проронив ни слова, рыжеволосый, а это был Джок, вышел.

– Я разве просил об этом? – удивился Нед.

– Ладно, Вимс. Вам он был нужен.

Высокий американец с честным лицом выглядел очень усталым. Он провел беспокойную ночь здесь, в участке, что было заметно даже по его синему блейзеру. Его лицо было помятым и обеспокоенным.

– Я просил приехать мистера Рэнда, – сказал Вимс.

– Да получите вы вашего мистера Рэнда, – пообещал ему Паркинс. – Просто сукин сын не очень торопится.

Нед сделал недовольную гримасу.

– Разве можно так говорить, мистер Паркинс?

– Не сердитесь, полковник.

– Ну, раз мистер Вимс не хочет меня видеть, это, кажется, можно считать ложной тревогой, так что я поеду. Мне еще много надо сделать к воскресенью.

– Полковник, – невесело остановил его Паркинс; и Нед понял: он ищет возможность намекнуть ему, что он нужен здесь не из-за Вимса, а в связи с делом Риордана.

– Вы хотели бы мне что-нибудь сказать, мистер Вимс? – спросил тогда Нед. – Или о чем-то попросить меня?

Американец отвел взгляд, словно раздумывая, но ничего не сказал.

– Может быть, – предложил Паркинс, – для начала он объяснит, почему у него нет паспорта? Он утверждает, что его украли. Говорит, что обратился в посольство за новым, но пока не получил ответа.

– Это правда, мистер Вимс?

– И да, и нет.

– Вы не могли бы минуты за две объяснить, что означают эти слова в связи с утверждением мистера Паркинса?

– А кто такой, черт побери, этот мистер Паркинс? – взорвался Вимс. – Никто не предъявляет документов, только машут перед носом какими-то карточками, и так быстро, что их невозможно прочитать. Где ваши документы? И кто такой Джок?

– Джок?

– Это тот парень, что сразу слинял, как только вы появились.

Нед повернулся к Паркинсу.

– Мы все говорим по-английски, мистер Паркинс. Может быть, вы избавите меня от необходимости выступать в роли переводчика?