Фредерик Форсайт - Дьявольская альтернатива

Два человека вышли из камеры и, закрыв за собой дверь, отправились к Давиду Лазареву, который ничего не слышал и, полный нервной энергии, мерил теперь шагами свою камеру.

Струя аэрозоля оказала такое же мгновенное действие, а через две минуты и ему была сделана соответствующая инъекция.

Сопровождавший Монро штатский засунул руку в нагрудный карман и вытащил оттуда плоскую металлическую коробочку. Протянув ее Монро, он холодно сказал:

– Теперь я вас оставлю. Это – не то, за что мне платят.

Ни один из угонщиков так никогда и не узнал, какой препарат им впрыснули: это была смесь двух наркотиков, которые англичане называют петиденом и гиацином, а американцы – меперидином и скополамином. В сочетании друг с другом они оказывали необыкновенное действие: пациент вроде бы и бодрствовал, однако он был слегка сонным и охотно исполнял все команды. Кроме того, они замедляли время: освободившийся от их воздействия почти через два часа пациент имел ощущение забытья всего лишь на несколько секунд. Наконец, они вызывали полнейшую амнезию, поэтому после окончания их действия пациент не имел ни малейшего понятия в отношении того, что произошло за прошедший период времени. О том, что прошло столько-то времени, ему могли напомнить только часы.

Монро вновь зашел в камеру к Мишкину. Он помог молодому человеку присесть на койке и прислониться спиной к стене.

– Хелло, – сказал он.

– Хелло, – ответил Мишкин и улыбнулся.

Они разговаривали по-русски, но Мишкин никогда не вспомнит больше об этом.

Монро открыл небольшую плоскую металлическую коробку, вытащил оттуда две половинки длинной капсулы в форме торпеды, наподобие тех, которые прописывают от простуды, и навинтил два конца друг на друга.

– Я хочу, чтобы вы приняли эту пилюлю, – велел он, протягивая ее и стакан воды.

– Конечно, – ответил Мишкин и без колебания проглотил ее.

Из своего чемоданчика Монро достал работающие от батарейки стенные часы и отрегулировал таймер на их задней крышке. После этого он повесил их на стену. Стрелки показывали восемь часов, но не двигались. Он оставил Мишкина сидеть на койке, а сам возвратился в другую камеру. Пять минут спустя работа была закончена, он упаковал чемоданчик и вышел в коридор.

– Они должны оставаться в полной изоляции до тех пор, пока для них не будет подготовлен самолет, – велел он сержанту военной полиции, когда проходил мимо его стола в дежурке. – Не пускать к ним никого – это приказ начальника базы.

В первый раз Эндрю Дрейк разговаривал с голландским премьером Яном Трейдингом лично. Позднее английские эксперты-лингвисты определили, что записанный на магнитной пленке голос принадлежал человеку, который родился в радиусе двадцати миль от городка Бредфорд в Англии, но к тому времени это уже было слишком поздно.

– Вот условия, которые должны быть выполнены по прибытии Мишкина и Лазарева в Израиль, – сказал Дрейк. – Не позднее часа после отлета из Берлина премьер Голен должен дать заверение, что они будут выполнены. Если этого сделано не будет, освобождение моих друзей будет считаться недействительным.

Первое: их обоих должны медленно провести пешком от трапа самолета мимо смотровой террасы на крыше главного здания аэропорта Бен Гурион. Второе: должен быть открыт доступ на эту террасу для всех желающих. Не должно быть никакой проверки удостоверений личности или осмотра публики со стороны израильских служб безопасности. Третье: если произойдет подмена заключенных – скажем, вместо них подошлют похожих актеров, – я узнаю об этом в течение нескольких часов. Четвертое: за три часа до приземления самолета в аэропорту Бен Гурион по израильскому радио должны объявить время его прибытия, а также приглашение всем желающим встретить их ехать в аэропорт. Объявление об этом должно быть сделано на иврите, по-английски, французски и немецки. На этом все.

– Господин Свобода, – поспешил сообщить Ян Трейдинг, – все эти требования приняты к сведению и будут немедленно доведены до израильского правительства. Я уверен, что оно даст согласие. Но будьте добры, оставайтесь на связи: я получил срочную информацию от англичан из Западного Берлина.

– Продолжайте, – коротко приказал Дрейк.

– Техники Королевских ВВС, которые готовили к полету в ангаре аэродрома Гатов реактивный самолет, сообщили о серьезной неполадке в его электросети, которая была обнаружена сегодня утром во время проверочного прогона одного из двигателей. Я настоятельно прошу вас поверить, что здесь нет никакого подвоха: они сейчас бешено стараются исправить эту неполадку, но будет задержка на час-два.

– Если это все же подвох, это будет стоить вашему побережью выброса на него ста тысяч тонн сырой нефти, – рявкнул Дрейк.

– Нет, это не подвох, – настойчиво повторил Трейдинг. – У всех самолетов иногда бывают технические поломки. Ужасно, что это случилось с этим английским самолетом именно сейчас. Но это – так, и его сейчас чинят, даже когда мы говорим с вами.

Пока Дрейк думал, линия некоторое время молчала.

– Я хочу, чтобы отлет был засвидетельствован репортерами из радиостанций четырех разных стран, каждый из них должен вести репортаж живьем. Они должны представлять «Голос Америки», «Голос Германии», «Би-Би-Си» и французскую «ОРТФ». Они должны вести репортаж по-английски и не позднее пяти минут после взлета самолета.

Ян Трейдинг вздохнул с облегчением.

– Я добьюсь того, чтобы персонал Королевских ВВС в Гатове позволит этим четырем репортерам засвидетельствовать отлет, – сказал он.

– Да уж лучше им засвидетельствовать, – заявил Дрейк. – Я даю отсрочку на спуск нефти на три часа. Ровно в полдень мы начнем сброс ста тысяч тонн нефти в море.

Послышался щелчок и линия отключилась.

Премьер Беньямин Голен сидел этим воскресным утром за столом у себя в кабинете. Священная суббота закончилась, и для него это был обычный рабочий день: в этот момент было десять часов утра – на два часа позже, чем к Западной Европе.

Голландский премьер-министр едва успел закончить разговор по телефону, как содержание переговоров с «Фреей» уже сообщалось в Израиль небольшой группой агентов «Моссад», которые расположились в одной роттердамской квартире. Они смогли опередить дипломатические каналы больше чем на час.

Личный советник премьера по вопросам безопасности принес запись сеанса связи с «Фреей» и молча положил ее на стол. Голен взял ее в руки и быстро прочитал.

– Что им нужно? – спросил он.

– Они предпринимают меры предосторожности против возможной подмены заключенных, – сообщил советник. – Это – очевидное решение: загримировать двух молодых людей под Мишкина и Лазарева и произвести подмену.