Брайан Моррисон - Расплата

Несколько мгновений глаза старика безучастно смотрели в пространство. Казалось, он мысленно прошелся по изысканно убранному дому сына. Внезапно видение рассеялось, его сверкающие глаза обратились на Билла.

— Так что, Уильям? Это не грабеж? Вы знаете, здесь ничего не пропало.

Билл сел на стул, подставленный ему мадам Бенгана, и поискал глазами Кельтум. Девушка стояла в дальнем конце комнаты и смотрела на них каким-то странным, молящим взглядом. Он снова повернулся к Сиди Бею и покачал головой.

— Думаю, что нет. Они искали не ценности. — Он сунул руку в карман, вынул статуэтки и положил их на протянутую ладонь старика. — Вам это знакомо?

Сиди Бей осмотрел их и кивнул.

— Они принадлежали Ахмеду.

— Правильно. Что вы еще о них знаете?

Этот вопрос сбил старика с толку.

— Они стояли на его письменном столе, — с недоумением проговорил он.

Билл еще ниже склонился над ним.

— Сиди Бей, эти вещицы стоят целого состояния. — Он взял одну статуэтку со скрюченной ладони старика и повертел ее в руке. — Они были изваяны в Америке еще до Колумба. Подобные вещи собирают не любители, а настоящие коллекционеры, которые готовы из-за них перегрызть друг другу горло. — Он заглянул в недоумевающие глаза Сиди Бея. — В обеих квартирах орудовали специалисты, но этих вещиц не взяли. И это первое доказательство моей версии. — Он покачал головой. — По-моему, они искали нечто определенное.

— Не нашли в доме Ахмеда и поэтому пришли сюда?

— Именно так.

Сиди Бей кивнул, но тут боль опять пронзила его тело, он схватился за грудь. Лицо исказилось гримасой страдания, он подождал, пока боль не отпустила его настолько, чтобы он мог говорить, приподнялся, взял Билла за рукав, притянул его к себе, их лица сблизились.

— Уильям, я знаю, что мой сын выбросился из окна, но я не могу назвать это самоубийством. Что-то или кто-то вынудил его сделать это. — Он снова поморщился от боли. — Прости меня, Уильям. Это скоро пройдет. — Тяжело дыша, он показал рукой на дверь. — Гассан только что сделал мне укол. — Боль утихла, лицо старика прояснилось, он криво улыбнулся. — Его лекарство прогнало боль из тела, но не отсюда, — он коснулся пальцами виска. Билл взглянул на Кельтум. Видела ли она этот жест своего отца? Видела. — И я должен терпеть эту боль, пока не умру. Несколько недель, а может, и дней — если только не смогу узнать, что его сгубило. — Голос старика понизился до шепота. — Ах, Уильям, старый мой друг, вы знали Ахмеда в прежние времена, когда он был нормальным парнем.

— Нормальным?

— Не притворяйтесь, Уильям, — утомленно улыбнулся старик. — Вы прекрасно меня поняли. Вы были настоящим другом. Не то что… все эти акулы, с которыми он якшался в последнее время, с их подлостями и с их кокаином. Вы были его другом, да и нашим тоже, еще до того, как он прославился и отдалился от нас. Он знал, что на вас всегда можно положиться.

От этих слов Биллу нестерпимо захотелось излить душу, исповедаться, рассказать, как он покинул в беде его сына, но в глазах Сиди Бея была такая невинная, святая доверчивость, что он сдержался. Разрушить последнее, за что еще цеплялся старик, было выше его сил.

Сиди Бей говорил и говорил, и это освобождало Билла от необходимости подыскивать какие-то слова, которые в его собственных ушах звучали бы фальшиво.

— Я хочу, чтобы вы поговорили с теми, остальными его друзьями. — Старик ухватился за его рукав и приподнялся. Его глаза впились в глаза Билла. — Я хочу, чтобы вы выяснили все что можно. Я хочу знать все, что делал мой сын, и как он провел свои последние дни. Вы можете это сделать, потому что вы человек из того мира.

— Благодарю вас, — тихо рассмеялся Билл.

— Нет, вы не такой, как они, но вы с ними на короткой ноге. — Призрачная улыбка коснулась губ Сиди Бея. — Вы можете говорить с ними на их языке. — Внезапно какая-то боязнь мелькнула в его взгляде. Он еще крепче вцепился в рукав Билла. — Могу ли попросить вас о большем? Попросить, чтобы вы на некоторое время оставили свои дела? Я заплачу, Уильям, я возмещу все издержки. — Билл покачал головой, хотел что-то сказать, но скрипучий шепот Сиди Бея оборвал его в самом начале. — Простите меня, я не был раньше таким. Это смерть моего сына, из-за нее я не могу думать ни о чем, кроме своего горя. Я совсем забыл, что у вас своя жизнь. Вас кто-то ждет, наверное…

Внезапно перед мысленным взором Билла возникла Эми, ее волосы, рассыпавшиеся по подушке. Он наклонился и очень бережно коснулся пальцами губ старика.

— Я остаюсь, — проговорил он так же тихо, как и Сиди Бей. — И пробуду здесь столько, сколько нужно. Бог знает, что я смогу найти такого, что не смогла обнаружить полиция, но, если это успокоит вашу душу, я постараюсь. Как вы думаете, с чего мне начать?

Сиди Бей, казалось, не слышал вопроса. В то мгновение, когда Билл сказал, что он останется, голова старика опустилась на подушки. Слабая улыбка озарила лицо, рот приоткрылся, и он тихо, с присвистом захрапел. Билл с нежностью уложил его исхудавшие руки на ровно дышащую грудь и, не спуская взгляда со спящего, поднялся на ноги.

— Кельтум, — негромко окликнул он девушку, — мне нужно поговорить с вами.

Они сидели друг против друга за покрытым клеенкой столом. Билл пил маленькими глотками горячий сладкий мятный чай, который подала мадам Бенгана, и не отрываясь, смотрел на Кельтум. Девушка сидела на стуле очень прямо, уставившись на свои крепко сцепленные руки.

— Много ли вы слышали из нашего разговора?

Она подняла на него глаза, в них сверкнул гнев.

— Достаточно. Вы не пожелали оставить нас в покое, хотя Гассан и просил вас об этом.

Он покачал головой, с силой выдохнул воздух.

— Вот что я вам скажу: вы от меня легко не отделаетесь. Итак, вы слышали, о чем просил меня Сиди Бей, и знаете, что я не могу ему отказать. Ему очень нужны эти сведения. Будете ли вы мне помогать?

Она как-то неловко обернулась и взглянула на отца. Его дыхание, казалось, наполняло комнату.

— У меня нет другого выбора, — прошептала она.

— Хорошо. Начнем с Вадона, он ведь был последним, кто видел Ахмеда живым. Был ли ваш брат знаком с Вадоном?

Девушка безучастно смотрела на стол и молчала. Билл глубоко вздохнул.

— Кельтум, вы должны помочь мне. Ради всего святого, ответьте, был он с ним знаком? Или дело просто в подходящей высоте этажа?

Его нетерпеливый тон встряхнул ее, она сердито сверкнула глазами.

— Да, он был с ним знаком.

— Ну?

— Мне трудно это выразить словами. Он действительно много говорил о нем. Но вы же помните: Ахмед, хотя и казался во всем преуспевающим человеком, в глубине души был очень беззащитным. Сущий ребенок. Ему льстило, когда с ним заговаривала какая-нибудь знаменитость или шишка, актер и Бог знает кто еще. Он мог быть гораздо знаменитее, талантливее, даже богаче, чем они, но в своих собственных глазах он был ничтожным арабским мальчишкой, которого они допустили в свой магический круг. Думаю, он никогда бы не перестал бояться, что они вышвырнут его из своей компании.