Андрей Добрынин - Кольцевой разлом

- Иди в перевязочную, отлежись пока там,- распорядился Корсаков. - Понадобишься - позову.

Хрустя подошвами ботинок по битому стеклу, Корсаков зашагал по анфиладе комнат, соединенных между собой по всему периметру здания. Паники не было: люди сновали из комнаты в комнату, негромко переговариваясь, несли патронные цинки, выводили раненых. В одной из комнат, внутренность которой была сплошь иссечена осколками, а свисавшие клочьями обои еще дымились, к оконному проему примыкала зияющая полукруглая пробоина. В углу валялся искореженный пулемет, на полу громоздились битые кирпичи, а под слоем рыжеватой кирпичной пыли угадывались очертания двух человеческих тел.

- Ракетой влепил прямо в комнату,- сказал кто-то над ухом остановившегося на секунду Корсакова. - На месте обоих убило.

Напротив, в комнате через коридор, также ранило троих. Корсаков подумал, что его водителя с каким-то там жалким сотрясением мозга из перевязочного пункта скорее всего выгонят. Бойцов, раненных в ноги, товарищи, сноровисто подхватив снизу, тащили к лестнице на руках.

- Носилки захватите в перевязочной, когда будете возвращаться,- бросил на ходу Корсаков, направляясь в ту часть здания, которая выходила на пустырь. Там он сразу вступил в помещение,одна стена которого полностью была выбита взрывом ракеты. Пол покрывали разбросанные бумаги, папки, настольные лампы, части компьютеров; опираясь на конторский стол, засыпанный пылью и кирпичным крошевом, Корсаков посмотрел в провал вниз, на пустырь. Заминированное пространство пустыря было сплошь перепахано взрывами - видимо, летчики имели задачу уничтожить также и минное поле. Корсаков направился дальше. Послышался крик:"Воздух!", и царившая на этаже суета внезапно замерла. Возник и начал грозно нарастать рев двигателей, совсем рядом гулко застучал пулемет, и вдруг грохот и треск разрыва заглушили все эти звуки. Ракета угодила на этаж где-то впереди - из комнаты в коридор хлынули клубы дыма и пыли. Корсаков направился туда, по пути заглядывая во все помещения по той стороне здания, которая подвергалась обстрелу. Он знал, что большая часть людей находится в бомбоубежище и в случае штурма здания встретит противника на нижних этажах. Тем не менее потерь было немало - в одной из комнат пулеметчики сами попали под шквал пулеметного огня и погибли, причем на залитом кровью полу вперемежку с изрешеченными телами валялись оторванные руки; в другой комнате, где еще не осела пыль, мертвецов вместе с их пулеметом похоронил под собой рухнувший потолок. В пролом стены Корсаков увидел удаляющиеся вертолеты. Атака с воздуха кончилась, и тут же со стороны переулка, откуда Корсаков подошел к дому, послышалась стрельба. Как и следовало ожидать, это проявилась подпольно сформированная боевая группа из сторонников (или наемников) правительства. Ситуация оставалась штатной - все были предупреждены о том, что следует быть готовыми к такой атаке, потому люди, заполнившие коридор, не заметались в панике, а продолжали спокойно заниматься своими делами - тащили к лестнице раненых, подносили боеприпасы, убирали обломки, загромоздившие проход. Корсаков подумал, что после столь основательного авианалета атака слабосильной группы тайных агентов - это просто пародия на штурм. Как бы в ответ на его мысли до его слуха донеслись крики - кричали люди, смотревшие в окна:

- На мост вертолеты заходят! Десант, десант!

- Спокойно!- гаркнул Корсаков. - Им сюда от моста еще прорваться надо! Быстро навести здесь порядок: выбитые окна укрепить, раненых - вниз, пулеметы и боеприпасы - наверх. Давайте, работайте.

Сам он направился вниз, на третий этаж, из окон которого потянуло дымом. По дороге до его слуха донеслись из окна какие-то угрожающие звуки. Он остановился, прислушался и облегченно вздохнул, узнав сирены приближающихся пожарных машин. Появление пожарных было как нельзя более кстати - на третьем этаже явно было что тушить. Вскоре ярко-красные машины, завывая сиренами, вылетели на улочку, отделенную пустырем от командного пункта. Передние, не снижая скорости, по подъездной дорожке промчались через подворотню во двор. Корсаков смотрел на машины, число которых все прибывало - казалось, будто они понаехали сюда, презрев все прочие пожары. Секунды шли, но пожарные не покидали кабин, словно чего-то ожидая, и Корсакова охватило предчувствие беды. Он еще не знал, что должен сделать, но в следующий миг его затруднение разрешилось само собой: ярко окрашенные боковые стенки пожарных емкостей упали на землю, и из этих емкостей бросились наружу бойцы в полном штурмовом вооружении. Люди в пожарной амуниции, выскочив из кабин, залегли между машинами и открыли пулеметный огонь по окнам. По щеке Корсакова хлестнули осколки кирпича, выбитые взвизгнувшей пулей. Пригнувшись, он бросился в коридор и рявкнул:

- Тревога! Гранаты к бою!

Послышались разрозненные очереди, но они не причинили видимого вреда толпе атакующих, во весь дух бежавших к зданию прямо через минное поле. Видимо, генерал Кабанов знал или догадывался, что противопехотных мин там нет. Некоторые из бойцов, остановившись на секунду, выпускали по окнам нижних этажей заряд из подствольного гранатомета и затем догоняли своих. Между тем от машин пулеметчики прикрывали штурмующих непрерывной стрельбой по окнам верхних этажей. Корсаков услышал, как через комнату застучал в ответ "ДШК", и увидел, как от кабин пожарных машин брызнули стекла, кувыркаясь, взлетел вверх сорванный капот, побежали по ярко-красным поверхностям рваные дыры. Дальше по этажу ожили еще пулеметы - все они били по сгрудившимся перед пустырем пожарным машинам, которые покорно содрогались под этим шквальным огнем, словно овцы, попавшие под дождь, оседая на простреленных шинах, покрываясь сыпью бесчисленных пробоин. Наконец почти одновременно взорвались бензобаки сразу у нескольких машин, и все их скопление окуталось черным дымом, из которого взвивались к небу языки пламени. Огонь оттуда почти прекратился, но Корсаков уже не следил за этим - он слышал на нижних этажах хлопки гранат, автоматные очереди, предсмертные крики. Штурмующие, швыряя в окна гранаты и ловко подсаживая друг друга, уже все исчезли в здании, только на пустыре остался лежать ничком одинокий мертвец в полной спецназовской экипировке да под окнами корчилось несколько тяжелораненых, пораженных гранатами, брошенными из окон. Зато нарастал шум боя в том крыле здания, где находился Корсаков - в него ворвались и те спецназовцы, которые на пожарных машинах въехали во двор, забросали гранатами находившиеся там пулеметные гнезда, но затем, попав под перекрестный огонь, были вынуждены вскакивать в окна первого этажа, где уже шла схватка. Корсаков собрал свою охрану, еще несколько человек и, оставив на этаже лишь пулеметные расчеты, направился во главе собранной группы к лестнице. По дороге он позвонил начальнику сектора, державшего оборону в районе Таганки: