D.O.A. - Время скорпионов

Журналистка последовала за незнакомцем по пересекающему улицу Рокет пассажу Шарль-Даллери. Карим видел, как они уходят, но невозмутимо миновал перекресток. Пройдя еще немного, он с помощью отражения в витрине булочной убедился, что мальчишка по-прежнему его пасет, и ускорил шаг. Пусть попотеет немного.

Сервье схватил Амель за руку и потянул ее через улицу Ледрю-Роллен. Через двести метров они миновали тупик Рош и остановились перед выкрашенными в темно-зеленый цвет широкими воротами. Набрав код, Жан-Лу открыл их и мягко втолкнул молодую женщину внутрь.

Улочка позади них исчезла, несколько мгновений они неподвижно стояли в темноте и тишине. Слышно было, лишь как льет дождь. Наконец в глубине коридора, за крупными квадратами матового стекла, от грязи ставшего почти непроницаемым, забрезжил слабый свет.

Амель почувствовала, что спутник ищет ее руку.

— Пойдем. — Он потянул ее к источнику света и к следующим воротам.

Тригон нашел своего «пешехода» в пассаже Шарль-Даллери.

— Они вошли вот сюда.

Тригон осмотрел большие зеленые ворота, на которые указал коллега. Считалось, что Сервье живет на улице Рокет. Он огляделся. Наблюдать отсюда, оставаясь незамеченным, невозможно.

— Пошли. Подождем в машине, — он указал на угол улицы Ледрю-Роллен позади них, — вон там. Оттуда просматривается вся анфилада.

Двор, в который попали Жан-Лу и Амель, оказался достаточно просторным; его оживляли участки густой зелени. Влажные растения сверкали в свете, падающем из ателье-лофтов, в основном составляющих левую часть двора. С трех других сторон он был окружен глухими фасадами, единственными отверстиями в которых были ворота, похожие на те, через которые они проникли.

Жан-Лу прошел по неровно замощенному двору и уселся под навесом с увитыми плющом столбами. Там находился длинный стол и две деревянные скамьи. Амель поинтересовалась, что они здесь делают; сделав ей знак говорить тише, Сервье подозвал ее.

Она присела рядом.

— Как ты нашел это место?

— Шатаясь по городу.

— Что в нем особенного?

— Оно никому не принадлежит. Добро пожаловать в административную аномалию.

Журналистка скептически взглянула на Сервье.

Он делано улыбнулся и ответил:

— Можешь мне поверить. Проблемы с договорами найма создали территорию без собственника. В настоящий момент, как это ни поразительно, похоже, между управляющими четырех зданий установлен консенсус. То, что ты сейчас видишь, возможно, является последней настоящей временной автономной зоной Парижа. Ты уже что-нибудь об этом слышала, о временных автономных зонах?

Амель покачала головой.

— Это понятие разработано одним мыслителем-анархистом — возможно, их много, на самом деле неизвестно, — который называет себя Хаким Бей. [212] Хаким Бей (Питер Ламборн Уилсон, р. 1945) — американский политический писатель, эссеист и поэт, известный в первую очередь по концепции Временных автономных зон, основанных на историческом обзоре пиратских утопий. Все 1970-е гг. провел на Востоке. Я полагаю, по-турецки это означает что-то вроде «Господин Судья». Разумеется, этот парень много путешествовал, вероятно, испытал влияние разных духовных течений, таких как тантризм и суфизм, а потом родил основополагающий текст о поэтическом терроризме и свободе, озаглавленный по-простому: «Временная Автономная Зона».

Погруженный в свои разъяснения, далекий от всего, что его окружало, Жан-Лу смотрел прямо перед собой.

— Бей рассуждал, исходя из центрального принципа — Карты. Карта — это государство или государства общество. Все, что стремится запереть нас в границах или нормах, — это оковы. Цель, преследуемая Картой, заключается в том, чтобы охватить все поля людей, как физические, так и духовные. Он называет это «контрольной картографией». Согласно его теории, проблема Карты в том, что она не абсолютно соответствует реальности в каждый текущий момент. Следовательно, есть возможность проникнуть в эти зазоры, чтобы на краткий миг переместиться в пространства, свободные от всякого принуждения, — знаменитые Временные Автономные Зоны. Они не могут и не должны существовать долго, ибо, как только Карта определяет их, она пытается снова завладеть ими, а поскольку в настоящее время силы выведены из равновесия…

— В случае столкновения представители Карты всегда будут побеждать.

Сервье кивнул.

— Это напоминает философию тревелерс. [213] Travellers (англ.) — путешественники. Парни катаются на грузовике с одной фрипарти [214] Freeparty (англ.) — так называемая автономная зона, музыкальный фестиваль в стиле техно на открытом воздухе, свободные участники не ограничены в наркотиках и силе звука своих инструментов. на другую, через всю Европу. На втором курсе Школы журналистики, когда крупные техно-вечеринки снова стали модной темой, я написала про них статью.

— Они принадлежат к самым ревностным сторонникам этого славного Судьи.

— Странный выбор псевдонима для анархиста, тебе не кажется? — Прежде чем задать следующий вопрос, Амель помолчала. — Почему мы здесь?

Вместо ответа Сервье только пожал плечами.

Некоторое время они молча слушали дождь. Потом Жан-Лу снова заговорил:

— Этот двор имеет и другую интересную особенность. Видишь ворота? — Он наклонился вперед, как будто хотел приблизиться к трем выходам.

Последовав его примеру, молодая женщина случайно прижалась к нему.

Он не отстранился и указал рукой на вход, через который они проникли во двор.

— Если ты выйдешь отсюда, попадешь на улицу Даллери и на тот путь, которым мы пришли. Ты знаешь, тебе достаточно вернуться на прежнюю дорогу. — Сервье отклонился влево и показал на противоположный выход: — С этой стороны улица Бафруа. Тут дверь, которой воспользуюсь я, чтобы выйти.

— А куда меня приведет вот эта? — Палец Амель был направлен к третьему коридору, напротив них, но она туда не смотрела: она разглядывала профиль своего собеседника.

— Туда, куда ты сама решишь идти. Прежде всего на улицу Шаронн. — Жан-Лу выпрямился. — Мне завтра рано вставать, а надо еще многое закончить. — Он достал из кармана мобильный телефон. — Я вызову тебе такси. На какой адрес заказать?

Молодая женщина на мгновение замерла и не произносила ни слова.

Глядя ей в спину, Сервье угадывал светящуюся в темноте длинную шею, легко поднимающиеся в ритме дыхания плечи, мысли, которые, вероятно, волновали ее. Он не знал, что на него нашло и к чему это все теперь.

Другого выхода нет.

Линкс взглянул на свои руки, на шею Амель, представил свои пальцы на ее нежной коже. Свои руки, выпирающие позвонки. Не сейчас, терпение. Потревоженный деревянный навес затрещал.