Миклош Сабо - Тихая война

В последние недели у Сабо были замечены признаки умопомешательства, выражавшиеся в мании преследования, обвинении соотечественников в заговоре против него. Однажды он заявил, что, поскольку против него зреет заговор, «спасти Венгрию еще раз» ему не удастся.

Последние недели Сабо находился под врачебным наблюдением. Согласно мнению врача, Сабо страдает классическим примером мании преследования, что, по-видимому, явилось следствием безнадежного будущего эмигрантского существования. Среди проживающих в Вене венгерских эмигрантов Миклош Сабо — двадцать восьмой по счету человек, сошедший с ума. Полиция расследует обстоятельства его исчезновения».

МТИ, Париж, 12 сентября 1957 года:

«Монд» и «Фигаро», ссылаясь на заявления венского бильдтелеграфа, сообщают об исчезновении из своей квартиры Миклоша Сабо… В Вене высказывается опасение, что он вернулся в Венгрию, захватив с собой список лиц, которых опрашивал специальный комитет ООН».

Агентство Рейтер, Вена, 11 сентября 1957 года:

«Во вторник видные венгерские эмигранты, проживающие в Вене, получили письмо от Миклоша Сабо, одного из основателей «Венгерского революционного совета». Сабо заявил, что вернулся в Венгрию. Сабо — бывший депутат парламента от партии мелких сельских хозяев, эмигрировавший в Австрию приблизительно два года назад, после того как шесть лет провел в коммунистических тюрьмах и концлагерях. После поражения в ноябре прошлого года венгерского восстания он вместе с Анной Кетли образовал в Страсбурге «Венгерский революционный совет».

Шофер Сабо сообщил, что еще на прошлой неделе Миклош Сабо собрал свои вещи и некоторые деловые бумаги. В венгерских эмигрантских кругах в Вене вызывает опасение тот факт, что Сабо поддерживал тесные связи с теми руководителями венгерской революции, которые в настоящее время проживают на Западе, а также то, что в его руках оказались важные бумаги».

«Америкаи мадьяр непсава», 16 сентября 1957 года:

«Похищение человека.

Вена. Эмигрировавший в свое время в Австрию от красных 35-летний Миклош Сабо, один из руководителей «Венгерского революционного совета», исчез. По мнению его близких, он похищен красными и насильно увезен в Венгрию».

«Арбайтерцайтунг», Вена, 13 сентября 1957 года:

«За последнее время из Вены исчезли четыре венгерских эмигранта, которые, как утверждают, играли известную политическую роль в кругу своих соотечественников. Самым видным из них был Миклош Сабо, бывший депутат от партии мелких сельских хозяев.

…Утверждают также, что из квартиры Сабо исчезли деловые бумаги, среди которых находились и полные именные списки лиц, выступавших в качестве свидетелей перед «комитетом ООН по Венгрии».

…В 1949 году Сабо был арестован в Венгрии, и до 1955 года он просидел в тюрьме без суда и следствия. В ноябре 1956 года он эмигрировал в Австрию. В Вене был секретарем организации по оказанию помощи венгерским эмигрантам.

Вполне допустимо, что Сабо решился на такой шаг под воздействием тоски по родине или же его заманили в Венгрию обещаниями, что там он получит прощение. Подобные случаи уже имели место среди других эмигрантов, и в большинстве они кончались тем, что вернувшегося на родину снова сажали за решетку».

«Нью-Йорк таймс», 15 сентября 1957 года:

«Агентство Рейтер сообщает из Будапешта: известный венгерский эмигрант Миклош Сабо бежал из Вены в Венгрию, что было подтверждено официальным представителем венгерского МИД.

Более подробной информации этот представитель о Сабо не сделал.

…В среду в Вене распространились слухи о том, что венгерские эмигранты обеспокоены тем, что Миклош Сабо прихватил с собой деловые бумаги».

Как видно из приведенных выше заметок, мое «исчезновение» из Вены вызвало замешательство среди и венгерских эмигрантов, и западных политиков. А когда стало известно, что я сбежал не с пустыми руками, их охватила настоящая паника.

В моих руках оказалось огромное количество документов, писем, прошений, из которых я мог выбрать самые важные. Разобрать все эти документы я, разумеется, не мог.

За помощью я обратился к своим коллегам Гезе Банкути, д-ру Золтану Шахи и Деже Абрахаму. Нужно было из общего количества отобрать политические документы, личные письма и прошения.

Двое суток подряд мы только этим и занимались, уйдя в работу с головой.

«Прессе», Вена, 18 сентября 1957 года:

«Опровержение по делу Сабо.

Как стало известно от одного из видных деятелей «Венгерского революционного совета», известие о том, что вернувшийся недавно в Венгрию политик Миклош Сабо якобы захватил с собой именной список беженцев, которые опрашивались «комитетом ООН по Венгрии», не соответствует действительности. Сабо эти официальные списки никогда не видел в глаза и не имел никаких дел с комитетом ООН».

Газета «Арбайтерцайтунг» от 18 сентября 1957 года, а также другие западные газеты подхватили это сообщение информационного агентства.

«Сабадшаг», Нью-Йорк, 1 октября 1957 года:

«Золтан Пфейфер пишет:

«…Сегодня нам уже известно, чьи руки и интересы свели с рельсов страсбургский революционный поезд и почему старой и новой венгерской эмиграции не удалось пожать друг другу руки.

Можно надеяться, что по мере прояснения дела Сабо прояснится и атмосфера среди самой эмиграции, а те, кто ошибался и заблуждался, прозреют.

Прежде чем выехать из Вены, Сабо заранее позаботился о том, чтобы его почта и вещи попали куда следует».

У читателей может возникнуть законный вопрос: если я был в столь хороших отношениях с Золтаном Пфейфером, почему же именно он нанес мне самый резкий удар на страницах «Нью-Йорк таймс»? За ответом я отошлю читателей к Деже Шуйоку, известному венгерскому эмигранту, который писал в своей брошюре «Несчастья венгерской эмиграции», вышедшей в Нью-Йорке:

«После Ференца Надя Миклош Сабо имел самый большой успех в компрометации Золтана Пфейфера. В первые дни 1957 года Пфейфер встретился с Сабо на Страсбургской конференции, где бывший госсекретарь был очень раздражен тем, что его не поняли. Он сблизился с Сабо, и вскоре между ними установились такие дружеские отношения, что Пфейфер своими руками как бы вручил Сабо свою дальнейшую политическую карьеру».

Таким образом, Пфейферу не оставалось ничего другого, как постараться опередить ожидаемые события.

3 октября 1957 года в Будапеште состоялась пресс-конференция, на которой я выступал в качестве «политического эмигранта, вернувшегося на родину», и которая вызвала на Западе соответствующие отклики.

«Нью-Йорк таймс», 3 октября 1957 года:

«Сегодня венгерские власти начали печатать материалы, которые были продемонстрированы в Будапеште м-ром Сабо, политическим эмигрантом, исчезнувшим из Вены три недели назад.