Миклош Сабо - Тихая война

Однажды я пригласил к себе на квартиру Тамаша Пастора, а также Ивана Келемена, редактора газеты «Немзетер» и Габора Кочиша — одного из ведущих сотрудников этой же газеты.

Настроение у Тамаша Пастора всегда было отличное, улыбка не сходила с его лица. Это и неудивительно, ведь дела у него в ту пору шли хорошо. Он написал мемуары о годах, которые провел в заключении. Думаю, что в них Пастор ни словом не обмолвился о своих доносчиках. Книга эта в скором времени должна была выйти в одном парижском издательстве. Будучи секретарем комитета ООН, он получал хорошую зарплату, завел массу важных и полезных знакомств.

Келемен чуть было не нарушил все мои планы. Его и Кочиша я пригласил прийти ко мне за полчаса до прихода Пастора, чтобы проинформировать их о цели этой встречи. Оба они были крайне необходимы мне для проведения такой акции, в которой им отводилась роль ассистентов.

Этот шаг безопасности чуть было не испортил всего дела. И отнюдь не потому, что Келемен и Кочиш хотели пощадить бывшего предателя и доносчика. Напротив, они пришли в такую ярость, что оба были готовы сами расправиться с ним.

В конце концов мне удалось убедить их в необходимости действовать так, как предлагал я. Однако вопреки нашему уговору они так холодно встретили вошедшего Пастора, что улыбка мгновенно сползла с его лица.

— Что с вами случилось? — с удивлением спросил он.

— Просто настроение скверное. Дела идут не очень хорошо.

Тут в разговор вмешался я, чтобы хоть как-то успокоить Тамаша Пастора и завести разговор о работе «комитета пяти».

— Ну, нечего жаловаться! — воскликнул я с наигранной строгостью. — Садитесь лучше! — И, поставив на стол рюмки, я наполнил их коньяком.

Постепенно все успокоились.

— А ведь у вас нет причин для плохого настроения, — проговорил Пастор, выпив очередную рюмку и поставив ее на стол. — Люди Андерсена великолепно работают.

— И много свидетелей опросили они сегодня?

— Троих. Приглашено было больше, но представитель Цейлона очень мешает — вмешивается во все…

— Как это? — поинтересовался я.

— Ему мало того, что рассказывает свидетель. Он то и дело задает дополнительные вопросы, даже устраивает нечто похожее на перекрестный допрос…

— И это ты называешь великолепной работой? — нервно перебил его Кочиш.

Пастор удивленно замолчал, не зная, оскорбиться ему или не обращать внимания на язвительность Кочиша, которую можно было объяснить только плохим настроением Габора.

— Речь пойдет о других людях. Сам Андерсен — превосходный председатель комитета, и он не выпустит из своих рук бразды правления. Например, сегодня он несколько раз вежливо, но настойчиво вмешивался в ход опросов. Он очень помог свидетелю, которого сбивал своими вопросами цейлонец.

Я сразу же решил сообщить в Центр о поведении представителя Цейлона.

Снова наполнив рюмки коньяком, я предложил выпить за здоровье присутствующих. Все выпили, и я сказал:

— Тамаш, прошу тебя, напиши нам фамилии всех свидетелей, которые уже были опрошены. Всех, кого ты знаешь!

Моя просьба удивила Пастора. Еще не догадываясь о причине моего любопытства, он сразу же почувствовал, что тут что-то не так. Возможно, у него с самого начала мелькнула мысль, что он попал в руки противника (для него органы государственной безопасности Венгрии, в которых он ранее фигурировал в качестве информатора, уже были органами противника). Однако, я думаю, он сразу же отогнал ее, потому что не мог даже представить, что я или эти два сотрудника газеты «Немзетер» могут быть сотрудниками органов государственной безопасности Венгрии.

— Именной список — это тайна… — пробормотал он, чувствуя, что не сможет противостоять нам, и переводя взгляд по очереди на каждого из нас, словно ища помощи.

Я решил, что пора заканчивать эту игру. Именной список мне нужен был немедленно.

Достав из ящика своего письменного стола папку, в которой хранились донесения Пастора, и фотокартотеку, я положил все это перед ним.

Загорелое лицо его побледнело, а глаза сделались бесцветными и забегали. Он посмотрел на меня, потом на Келемена, на Кочиша… Так смотрит теленок, которого ведут на бойню, — с безнадежностью и тупостью, не понимая, что с ним происходит, но предчувствуя неотвратимое…

— Откуда… откуда это у тебя? — простонал он.

— Все это передал мне один настоящий борец за свободу. Принес и сказал: «Вот вам сувенир из министерства внутренних дел».

— Но зачем?.. И именно сейчас…

— Все это попало ему в руки, а он не знал, что с этим делать. Хранил пока у себя, вдруг найдет того человека. Предателя. Хотел дать показания в комитете ООН, но, узнав, что это ты, изменил решение.

Тут Габор Кочиш не выдержал и выкрикнул:

— Ты, презренный! Сколько честных венгерских семей ты выдал органам безопасности?!

Пастор не ответил. Он молча сидел, сжавшись в комок и побледнев как стена. Габора охватил гнев. Он вскочил и, схватив доносчика за плечи, изо всех сил затряс его:

— Говори! Говори!..

У Пастора не было сил даже для того, чтобы защищаться. Он был полностью уничтожен.

— Ни одной. Здесь я никого не выдал. Я на самом деле эмигрировал, — прошептал он и беспомощно развел руки в стороны. — Поверьте мне. Прошу…

— Расправляться с тобой мы не станем, но и на своем месте ты не останешься. А именной список нам нужен для того, чтобы мы могли предупредить тех, кого нужно.

— Но они же убьют меня, хотя… — Он, видимо, хотел сказать, что ничего плохого не сделал, но я перебил его:

— Ты получишь еще одну возможность. Твоего имени мы им не назовем, но список нам необходим, и к тому же немедленно!

Он довольно долго думал, а потом написал на листке бумаги тридцать четыре фамилии.

— О ком что знал, я тут пометил, — объяснил он.

— Хорошо. Теперь напиши заявление, в котором ты признаешь свою вину и заявляешь, что с завтрашнего дня отказываешься от своей должности в комитете ООН.

— Но…

— Не перебивай меня! Помимо этого ты в своем заявлении напишешь, что несешь полную уголовную ответственность за разглашение секретных сведений!

Написав все, чего я требовал, он бросил нам: «Привет!» — и скрылся.

Очень скоро список, состоявший из тридцати четырех фамилий, был дополнен новыми, но суть вовсе не в этом. Наше правительство и не думало никому мстить. На основании этого списка мы могли разыскать каждого свидетеля. Трудная работа, длившаяся в течение нескольких недель, закончилась успехом, а мы узнали методы работы «комитета пяти» и те вопросы, которые его интересовали. Помимо этого мы собрали доказательства того, что среди тех, кто согласился давать показания, оказались люди, которые сначала перед венгерским, а затем перед международным секретариатом поносили правительство Кадара и Советское правительство. Стало известно и о том, что «податливые» свидетели получали за это определенную мзду. Сумма была относительно высока, что и вызывало желание получить ее. Встречались люди, которые за деньги были готовы на все.