Тина Шамрай - Заговор обезьян

Через несколько минут заспанный Чук повел задержавшегося работника к чёрному ходу и долго возился с запорами, но, открыв дверь, вдруг засуетился:

— Ты заходи, обслужу лично! — И стал зачем-то допытываться: — Ты это… не в обиде, а? Нет, правда, всё ж путем было?

— Всё нормально, нормально! — и кто знает, хозяина магазина или самого себя успокаивал беглец. Прямо по курсу были мусорные баки, рядом стояли коробки из магазина, и он, уже не осторожничая, бросил туда сверток с ношенной одеждой. И бросился из сумрачного двора на улицу, там погода была другая — светило солнце, и только где-то вдалеке погромыхивало. Только бы не было дождя, оглядывался он, соображая, в какой стороне железнодорожная платформа. И заметив, как прохожие идут в одну сторону, запахнув пиджачок, двинулся вслед за ними. И чем дальше, тем людей становилось больше, и было ясно, что все они спешат на московскую электричку.

Через полтора часа он был на Новом Арбате. Чёрт возьми, неужели он сделал это, не верил он сам себе, разглядывая дом на другой стороне улицы. Дальше было ещё три таких же, но эта ближняя высотка, развёрнутая серой книжкой, — особенная, там, на четырнадцатом этаже, и работали те, кто знает ещё одно действенное средство от обезьян. Да, давненько он не был в этих местах! Может, по этому случаю устроить себе торжественный завтрак в «Праге»? Ага, прямо в Царском зале! И все остальное пока рано, редактор вряд ли появится на работе раньше десяти. Так ведь и у него дела! Как там Василий Матвеевич говорил: «Надо прибираться за собой»? Вот он и приберётся. Пойдёт на почту, это заведение где-то здесь, на этой стороне, и отошлёт, наконец, паспорт майору Саенко А. А. и вернет деньги. Да и Роман во Владивостоке дожидается своих дилерских бумаг.

На почте было по-утреннему пусто, и он быстро оформил заказные письма и на обоих конвертах указал обратный адрес: до востребования, и Толину фамилию. Но когда подошёл с бланком перевода к оператору, там собралась небольшая очередь, и в ожидании он заскользил глазами по бумажкам, приклеенным к стеклу. И тут же наткнулся на суровый текст: «Б соответствии с Федеральным законом „О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путём, и финансированию терроризма… в порядке утверждения правил внутреннего контроля… почтовые переводы денежных средств принимаются к пересылке только с предъявлением документа, удостоверяющего личность…“Теперь что же, без предъявления паспорта и денег не отправить, удивился он.

Да нет, на деле всё не так свирепо. Операторы, бывает, и не спрашивают паспорт у отправителей, не сравнивают их лица с фотографиями на документах, да и где у них время на эту процедуру? Указаны данные на бланке — и ладно! Да если бы беглец и знал об этой маленькой почтовой особенности, вряд ли бы стал рисковать! Осталось совсем немного, совсем чуть-чуть…

И долг Толе он вернёт, и сделает это просто — вышлет деньги в книге, и нужна такая, ну, с матерчатым корешком! А книги где? Правильно — в магазине, и до него несколько шагов, только ещё закрыт, пришлось спуститься в переход, не торчать же пеньком на виду. А потом в пестром от книжных обложек зале разбежались глаза, и он долго ходил вдоль полок: столько книг! Его приводили в тихий восторг собранные в одном месте буквы, слова, мысли, пусть не всегда умные, но мысли! Сколько столетий человеки пытаются обменяться идеями, но не слышат друг друга, не понимают. Не хотят понимать… И только тратят слова…

А в русском языке есть две замечательные буквы, самостоятельные и выразительные. И в стеснённых жизненных обстоятельствах, когда не достать чернил, ими можно выразить многое. Буква И — как выражение надежды. Надежды на продолжение дела, счастья, самой жизни! И смешная Ё — это и восторг, удивление, досада и… и… и… Когда-то в пражском кафе он слышал, как маленькая девочка по телефону всё повторяла и повторяла кому-то в трубку: ё… ё… ё… Оказалось, на пражском сленге это означает: да! Девочка, правда, добавляла ещё одно: ахой — привет! Остановись, куда тебя несёт! У тебя будет время порассуждать и о буквах, и о словах, и о смыслах.

И на выходе вдруг показалось, что у стеллажей стоит человек со знакомым лицом, журналист? И дёрнулся было в ту сторону, но вовремя остановил себя: сейчас эти ребята будут видеться в каждом встречном-поперечном. Нет, нет, сейчас на почту, а потом пусть будут все журналисты сразу. На почте он уселся за стол и на коленях сложил в плотную длинную полоску шесть пятитысячных купюр и стал засовывать закладку под корешок, получалось плохо. Нет, все-таки раньше полиграфисты делали нормальные книги, а это что ж такое? Не корешок, а полнейшее безобразие! Не спеши, не спеши, всё получится. И получилось, и полоска вошла под корешок, никто и не подумает, что книга — контейнер для денег. Надо только предупредить Анатолия Андреевича, зачем он сам себе выслал Вальтера Скотта. Ну что, все неотложные дела выполнены, теперь только осталось перейти на другую сторону улицы к дому под номером одиннадцать.

В бетонных сотах этого огромного улья чего только не было: партийный офис, театр, всякие учреждения и магазины, магазины. И это хорошо, посетителей разного рода тут много, и он не должен привлечь внимания. А сейчас зайдёт в подъезд, проведёт рекогносцировку. Так, будка охраны… турникет… телефонный аппарат… на стене рядом написано: „Для звонка в „Эхо России“ наберите номер 22 или 23“. Вот по этому звонку из офиса радиостанции дают команду охране пропустить посетителя. Когда-то его встречали здесь у турникета, с эскортом везли наверх, и всё было так по-свойски, так понимающе…

Он что же, припёрся сюда за пониманием? Но ведь и в других редакциях ему когда-то выказывали похожие чувства, вот только это было так давно и многое изменилось, может, и на этой радиостанции тоже? Нет, нет, здесь все-таки выдают новости. Вот пусть и выдадут новость, а больше ничего и не надо. И не отвлекайся, не отвлекайся!

Справа от будки охранников и турникета — киоск, там принимают заказы на визитки, ламинируют документы, возле киоска можно постоять, делая вид, что разглядываешь образцы, и понаблюдать за работой охраны. А что за ней наблюдать? Как действует механизм, и так понятно. Нет, торчать здесь нельзя. К тому же это совсем не подходящее место для того, чтоб кидаться на шею давним знакомцам, и ждать придётся на улице. Что, ходить взад-вперед вдоль дома? Нет, надо переместиться, но куда? Если он далеко сдвинется, то запросто пропустит человека, эх, если бы знать, с какой стороны он появиться… А может, пойти к Муратову? Пойти пешком к Чистым прудам в Потаповский переулок, там и родной человечек… Вот поэтому и нельзя! Так и здесь нельзя — улица-то режимная! Да ему везде — один большой строгий режим.