Фредерик Форсайт - Посредник

— Мне очень жаль, но что поделаешь?

Он проголосовал «за». Оделл шумно выдохнул.

— Ну, хорошо! — крякнул он. — Большинством голосов решение принято. Чтобы не тянуть резину, в канун Рождества мне придется отправиться к Джону и сообщить, что первого января мы ставим перед конгрессом вопрос о поправке XXV.

Он только начал подниматься из-за стола, но члены кабинета почтительно его опередили. Оделл не мог скрыть от себя, что это доставило ему удовольствие.

— Я вам не верю, — сказал Куинн.

— Прошу сюда.

Человек в изысканном костюме жестом пригласил его к зашторенному окну. Куинн огляделся. Над каминной полкой висела картина: Ленин обращается с речью к массам. Куинн подошел к окну.

За стеной, отгораживавшей облетевший сад от Бэйсуотер-роуд, медленно проплыл красный верх лондонского двухэтажного автобуса. Куинн вернулся на свое место.

— Вы, по-видимому, водите меня за нос, но декорация для фильма отменная.

— Какого фильма, что вы? — мягко возразил генерал КГБ. — Об этом пусть заботятся ваши ребята из Голливуда.

— Если так, то на кой я вам сдался?

— Вы нас интересуете, мистер Куинн. Напрасно вы держитесь столь воинственно. Это может показаться странным, но я убежден, что сейчас мы с вами стоим по одну сторону баррикады.

— Действительно, странно. Даже более чем.

— Хорошо, позвольте мне объясниться. С некоторых пор вы получили известность как человек, которому доверили вести переговоры с похитителями Саймона Кормака на предмет его освобождения. До нас дошли сведения, что после гибели юноши вы провели в Европе месяц, пытаясь напасть на след преступников. И это вам, кажется, удалось.

— И поэтому мы с вами оказались по одну сторону баррикады?

— Возможно, мистер Куинн, возможно. В мои обязанности не входит обеспечение безопасности молодых американцев, настаивающих на утренних пробежках за городом без должной охраны. Однако оградить собственную страну от враждебных происков, наносящих ей колоссальный урон, — мой профессиональный долг. Дело Кормака — это заговор неизвестных лиц, имеющий целью повредить Советскому Союзу и дискредитировать его в глазах мирового общественного мнения. Мы не можем этого допустить, мистер Куинн. Никак не можем. Так что позвольте говорить с вами как вы, американцы, выражаетесь — начистоту.

К похищению и убийству Саймона Кормака Советский Союз непричастен. Тем не менее вся ответственность возлагается на нас. В тот самый момент, когда было установлено происхождение бомбы, мы попали на скамью подсудимых. Отношения с Америкой, которые наш лидер искренне пытался улучшить, резко обострились. Договор о сокращении уровня вооружений, на который мы возлагали столь большие надежды, превратился в простой клочок бумаги.

— Клевета на СССР вам не по нраву, хотя сочинять байки о других вы мастера, — вставил Куинн.

Генерал развел руками в знак того, что принимает упрек.

— Что ж, верно: время от времени мы прибегаем к дезинформации. Но точно так же поступает и ЦРУ. Все зависит от того, откуда она исходит. Навлечь на себя порицание за действительно совершенный поступок не слишком приятно, согласен. Однако быть без вины виноватым и терпеть хулу со всех сторон — просто невыносимо.

— Будь у меня побольше великодушия, я бы вам посочувствовал, — сказал Куинн. — Но в данном случае я совершенно бессилен что-либо изменить. Больше меня это не касается.

— Так-так. А давайте посмотрим. Я склонен полагать, что вам достало проницательности, чтобы сразу отвергнуть версию о нашем участии в заговоре. Если бы я сам все это затеял, то с какой стати мне понадобилось бы использовать взрывное устройство, бесспорно, советского производства?

Куинн кивнул:

— Пожалуй, да. Я тоже думаю, что вы тут ни при чем.

— Благодарю вас. Но кто, по-вашему, мог за этим стоять?

— Не исключено, что следы ведут в Америку. Возможно, приложили руку и ультраправые. Если ставилась цель — предотвратить ратификацию Нантакетского договора сенатом, то она, безусловно, достигнута.

— Безусловно.

Генерал Кирпиченко подошел к столу, взял с него пять сильно увеличенных фотографий и разложил перед Куинном.

— Вам не доводилось видеть этих людей раньше, мистер Куинн?

Куинн вгляделся в сделанные для паспорта фотографии Сайруса Миллера, Мелвилла Сканлона, Лайонела Мойра, Питера Кобба и Бена Залкинда. Покачал головой.

— Нет, не видел.

— Жаль. Их имена на обороте. Несколько месяцев назад они приезжали в нашу страну. Человек, с которым они вели переговоры, занимает пост, позволяющий распоряжаться средствами, аналогичными упомянутому взрывному устройству. Он вполне мог передать им пояс. У маршала Советского Союза возможности для этого есть.

— Он арестован? Вы его допрашивали?

Генерал Кирпиченко впервые за время беседы позволил себе сдержанно улыбнуться.

— Мистер Куинн, писатели и журналисты на Западе охотно наделяют нашу организацию безграничными полномочиями. Поверьте, это далеко не так. Даже мы, при всем желании, не можем арестовать советского маршала, не имея на руках серьезных доказательств. Буду с вами предельно откровенен. Надеюсь, вы ответите мне тем же. Расскажите, пожалуйста, обо всем, что вам удалось установить за прошедший месяц.

Куинн мысленно взвесил это предложение. А почему бы нет? Надежд снова напасть на след никаких. Дело пропащее. Он рассказал генералу все — начиная с побега из кенсингтонской квартиры и кончая встречей с Зиком. Кирпиченко слушал внимательно, изредка кивая, словно услышанное подтверждало то, что он уже знал. Куинн закончил рассказ смертью Орсини.

— Кстати, — добавил он, — любопытно, каким образом вы застукали меня в аэропорту Аяччо?

— Понимаю. Видите ли, вверенный мне отдел с самого начала проявлял к этой истории особый интерес. После гибели Саймона и намеренной утечки информации о происхождении пояса об отдыхе нам пришлось забыть. В Бельгии и Нидерландах вы путешествовали отнюдь не инкогнито. О выстрелах в парижском кафе во всех вечерних газетах сообщалось на первых полосах. Бармен описал вас довольно точно.

Наблюдение за рейсами и проверка списков пассажиров — да-да, у нас есть агенты и в Париже — позволили установить, что ваша подруга из ФБР вылетела в Испанию одна. Я предположил, что наличие оружия из опасения досмотра в аэропорту заставит вас искать другие виды транспорта, и велел своему агенту взять под контроль продажу билетов. Ему посчастливилось обнаружить вас на пароме, отплывающем на Корсику. Человек, которого вы видели в аэропорту Аяччо, прилетел туда утром в день вашего прибытия, но, к сожалению, с вами разминулся. Мне стало ясно, что вы отправились в горы. Агент дежурил на пересечении двух главных дорог и вскоре после рассвета увидел, как ваш автомобиль свернул в сторону аэропорта. Кстати, вы обратили внимание на четырех вооруженных людей? Они вошли в зал ожидания, когда вы были в умывальной комнате.