Фредерик Форсайт - Посредник

Кобб был уже слишком пьян, чтобы следить за ходом разговора.

— Это же почти вся военная промышленность, — проворчал он. — Нам придется практически все позакрывать. А какие потери для корпораций, да и для нас самих!

— Гм… Жаль, что не Майкл Оделл наш президент, — задумчиво проговорил Миллер. Представитель компании «Зодиак» хрипло хохотнул.

Размечтались! Да, он будет против сокращений. Но нам эго мало что даст. Он ведь есть и останется вице-президентом, а президент-то Кормак.

В самом деле? — невозмутимо спросил Миллер.

В последнюю неделю месяца Кобб, Мойр и Залкинд встретились со Сканлоном и Миллером за обедом, на который Миллер пригласил их в тихий и роскошный кабинет хьюстонского отеля «Ремингтон». За кофе с коньяком Миллер навел их на мысль, что Джон Кормак все еще продолжает занимать Овальный кабинет.

— Он должен уйти, — произнес Миллер.

— В убийстве я не участвую, — поспешно сказал Залкинд. — К тому же вспомните Кеннеди. После его смерти через конгресс прошли все законы по гражданским правам, которые ему самому никак не удавалось пропихнуть. Покушение дало прямо противоположный результат. А ввел в действие все эти законы именно Джонсон.

— Согласен, — не стал возражать Миллер.-Так действовать мы не должны. Но можно же как-то заставить его уйти со сцены?

— Как? — осведомился Мойр. — Как этого достичь? Президент защищен со всех сторон. За ним не числится никаких скандальных историй. Лидеры партии убедились в этом, прежде чем предложили ему президентство.

— Что-то должно быть, — не сдавался Миллер. — Какая-то ахиллесова пята. У нас есть решимость, есть связи, есть деньги. Не хватает лишь стратега.

— А как насчет этого вашего полковника? — спросил Сканлон.

Миллер отрицательно покачал головой.

— Для него любой президент Соединенных Штатов — главнокомандующий. Нет, нам нужен другой человек… совсем другой…

Он имел в виду и хотел отыскать человека беспринципного, ловкого, безжалостного, умного и любящего только деньги.

В тридцати милях к западу от Оклахома-Сити помещается тюрьма Эль-Рино, в официальных кругах известная как «федеральное исправительное учреждение». Если говорить прямо, это одна из самых строгих американских тюрем — то, что у преступников называется «крутая тюряга». Холодным утром в середине марта в ее неприступных воротах отворилась небольшая дверца, и из нее вышел человек.

Он был среднего роста, грузен, бледен, как любой заключенный, без гроша в кармане и крайне ожесточен. Оглядевшись по сторонам, он ничего примечательного не узрел (там и смотреть-то было не на что) и зашагал в сторону города. У него над головой, на сторожевых вышках, несколько пар невидимых снизу глаз равнодушно глянули на него и стали смотреть в сторону. Однако из стоявшей поодаль машины за ним пристально следили другие глаза. Длинный лимузин стоял от тюремных ворот достаточно далеко, чтобы номера не были видны. Человек, смотревший через заднее стекло, опустил бинокль и заметил:

— Идет в нашу сторону.

Минут через десять полный мужчина приблизился к машине, взглянул на нее и прошествовал мимо. Но он был профессионалом и поэтому, сам не зная почему, насторожился. Когда он отошел ярдов на сто, тихо заурчал двигатель, и лимузин нагнал его. Из машины вылез молодой человек — чисто выбритый, хорошо сложенный и с приятным выражением лица.

Мистер Мосс?

— Чего надо?

— Надо не мне.

— Вы, конечно, не скажете, как его зовут? — осведомился толстяк.

Молодой человек улыбнулся.

— Пока нет. Но у нас есть теплая машина, частный самолет и самые добрые намерения. Давайте смотреть правде в лицо, мистер Мосс: разве вам есть куда идти?

Мосс задумался. Ни машина, ни молодой человек не пахли его заклятыми врагами: Компанией — ЦРУ, или Бюро — ФБР. И деваться ему действительно было некуда. Он забрался на заднее сиденье, молодой человек сел рядом с ним, и лимузин взял курс на северо-запад — в сторону не Оклахома-Сити, а аэропорта Уайли-Пост.

В 1966 году, когда ему было двадцать пять, Ирвинг Мосс, только что покинувший Соединенные Штаты в качестве младшего агента ЦРУ, служил во Вьетнаме, участвуя в программе «Феникс». Это были времена, когда спецвонска, то есть «зеленые береты», постепенно стали передавать до сих шедшую успешно обработку жителей делыы Меконга в руки армии Южного Вьетнама, которая продолжала уговаривать крестьян не сотрудничать с Вьетконгом гораздо менее умело и человечно. Сотрудники ЦРУ, участвовавшие в программе «Феникс», поддерживали связь с южновьетнамской армией, тогда как «зеленые береты» переключились на поиск и уничтожение врага, часто приводя пленных вьетконговцев на допросы, которые вели представители армии Южного Вьетнама под эгидой ЦРУ. Вот тогда-то у Мосса и открылись его тайные склонности и врожденный талант.

В юношестве Мосса озадачивало и угнетало отсутствие в нем сексуальности; с непреходящей горечью вспоминал он теперь насмешки, которыми его осыпали, когда оп был подростком. К тому же его удивляло то — а в пятидесятые годы подростки были сравнительно целомудренны, — как легко он возбуждается от человеческого крика. Для такого человека равнодушные и непроницаемые джунгли Вьетнама были истинной Алладиновой пещерой наслаждений. Оставшись наедине со своим вьетнамским подразделением, он легко назначил сам себя главным следователем и допрашивал подозреваемых с помощью двух похожих на него склонностями южновьетнамских капралов.

Так он провел три восхитительных года, но однажды, в 1969 году, из лесу неожиданно вышел высокий, с резкими чертами лица сержант «зеленых беретов», раненный в левую руку: он был отправлен на перевязку. Молодой сержант несколько секунд разглядывал работу Мосса, после чего молча повернулся, и его кулак со страшной силой обрушился на переносицу следователя. Врачи в Дананге старались изо всех сил, однако кости были раздроблены настолько основательно, что Моссу пришлось отправиться на лечение в Японию. Но даже после операции переносица осталась широкой и приплюснутой, а носовые каналы были так деформированы, что Мосс постоянно сопел и гнусавил, особенно когда приходил в возбуждение.

Сержанта он больше никогда не видел, до официальных инстанций дело не дошло, поэтому ему удалось замести следы и остаться на службе в Управлении. До 1983 года. В тот год, получив серьезное повышение, он был включен в состав сотрудников ЦРУ, отправлявшихся в Гондурас на помощь «контрас» с целью надзора за их лагерями в джунглях на границе с Никарагуа, откуда «контрас», многие из которых служили прежде непопулярному и свергнутому диктатору Сомосе, время от времени совершали через границу рейды в страну, где когда-то находились у власти. Однажды группа вернулась из рейда с тринадцатилетним мальчиком — никаким не сандинистом, а просто деревенским парнишкой.