Михель Гавен - «Роза» Исфахана

— Ханум, вам звонил доктор Нассири, — скороговоркой защебетала в трубку помощница. — Я сказала, что вы поехали к мастеру заказывать трубу для водопровода, а он очень удивился. Спросил, почему вы поехали сами, неужели, мол, больше некому было? Пришлось мне объяснить ему, что труба эта имеет историческое значение и что получить разрешение большой иностранной организации на её починку смогли только вы. Кажется, он меня понял, ханум. Сказал, что позвонит вам на мобильный. Уже звонил?

— Нет еще, Марьям, — ответила Джин, продолжая наблюдать за приближавшейся зеленой машиной. — А как давно он звонил?

— Полчаса назад.

— Наверное, что-то его отвлекло. Думаю, скоро позвонит. Еще какие-нибудь новости есть?

Зеленый «мерседес» проехал мимо, обдав «шевроле» Джин фонтаном грязи.

— Нет, ханум, пока больше ничего нового, — бодро отрапортовала Марьям. — Вы когда вернетесь?

— Минут через двадцать, не раньше, — взглянула Джин на часы. — Приготовь мне пока карточки доставленных сегодня с утра пострадавших. Сразу по приезду посмотрю, кого из них оперировать в первую очередь.

— Хорошо, ханум.

— До встречи, Марьям.

Джин отключила мобильник, положила его под ветровое стекло. Зеленая машина уже спустилась с холма и скрылась в перелеске. «Интересно, будут караулить меня у развилки или оставят теперь в покое? — подумала Джин. — Если они, проезжая мимо, услышали мой разговор по телефону, тогда дальнейшие мои планы им уже известны, и продолжать за мной слежку не имеет смысла. А вот если не услышали, то не отстанут, поскольку прослушать мой разговор с Марьям не смогут».

Сотрудникам миссии Красного Креста, равно как и инспекторам МАГАТЭ, проверявшим иранские ядерные объекты раз в две недели, было строго-настрого запрещено пользоваться услугами иранских операторов связи, ибо те находились под неусыпным контролем «Министерства информации». Связь им обеспечивал швейцарский оператор, гарантировавший информационную безопасность (это было одним из главных условий соглашения с ним). Если же человек по каким-то причинам вынужден был временно не пользоваться мобильным телефоном, ему вменялось вложить телефон в конверт и опечатать, чтобы у спецслужб Ирана не возникло соблазна ознакомиться с содержанием его предыдущих разговоров. То же правило распространялось и на ноутбуки: все они имели индивидуальные коды и в обязательном порядке опечатывались при каждом окончании работы. Такие меры были приняты после жалоб нескольких инспекторов МАГАТЭ о взломе их мобильных телефонов и портативных компьютеров. МАГАТЭ сразу оповестило о столь вопиющем безобразии все контактирующие с Ираном международные общественные организации, и в первую очередь, конечно же, Международный Красный Крест. «Значит, будут ждать, — резюмировала мысленно Джин. — Что ж, до встречи на развилке».

Она включила стартер и собралась уж было двинуться к перелеску вслед за зеленой машиной, как вдруг лежавший под ветровым стеклом телефон сначала замигал, а потом и разразился до боли знакомой и дорогой для нее мелодией увертюры из вагнеровского «Полета Валькирий». Каждая трель напоминала о фильме Копполы и о Майкле, горячем поклоннике «Апокалипсиса». Джин снова нажала на тормоз, взяла телефон. На экране высветился номер доктора Нассири. Джин нажала кнопку приема.

— Слушаю вас, Сухраб. Добрый день.

— Здравствуйте, Аматула, — прозвучал у уха приглушенный голос доктора, перемежаемый потрескивающими щелчками.

Уж если швейцарская связь скверно работала даже в ближайших пригородах Исфахана, что тогда говорить о сельской местности? Мобильной связью и Интернетом в Иране вообще, как правило, были охвачены только крупные города — остальные территории доступа к подобным благам цивилизации практически не имели. А в некоторых районах, преимущественно горных, люди и обычного-то телефона в глаза не видели.

— Что-то случилось, коллега?

— Ваша медсестра сказала, что вы уехали по делам, и я не хотел беспокоить вас в дороге, но дело срочное, ханум, простите… — начал оправдываться Нассири.

— Я слушаю вас, Сухраб, — повторила Джин, прервав его затянувшуюся тираду.

— Вы не обижайтесь, Аматула, — понизил он голос, — что я, получив от вас ценные советы, перестал звонить вам. Не по своей воле, конечно же. Мне просто запретили общаться с вами…

— Я догадалась, Сухраб, — спокойно сказала она, — и нисколько на вас не в обиде. Я всё прекрасно понимаю.

— Ханум, я звоню вам сейчас в нарушение всех запретов, но считаю это своим врачебным долгом, — взволнованно продолжил Нассири. — Один из пострадавших при этой злосчастной… — он запнулся. — Ну, вы ведь меня понимаете?..

— Понимаю. Что с ним?

— Ему всего девятнадцать лет, он выполнял вспомогательную работу и поэтому получил не очень большую дозу… Но у него отказывают почки! Очень хочется ему помочь, он единственный сын у матери…

— При отравлении изотопами почки — один из самых уязвимых органов, — снова перебила его Джин. — Они ведь приспособлены для выведения из организма внутренних ядов, в отличие от той же печени, например, которая выводит отравляющие вещества, попавшие внутрь человека извне. Ставьте парня на гемодиализ, и как можно скорее!

— Так потому я и звоню вам, ханум, — взмолился Нассири, — что у нас здесь нет аппарата для проведения гемодиализа! Не ждать же, пока привезут из Тегерана… А у вас в миссии, я знаю, такая установка есть.

— Вы что же, хотите, чтобы я забрала установку из миссии и привезла её в ваш госпиталь? — ошарашенно переспросила Джин. — Да кто же мне разрешит?

— Аматула, я на коленях буду умолять Шахриара, чтобы он добился разрешения! И мать этого мальчика будет умолять! — Голос Нассири звенел как натянутая струна. — Страшно ведь смотреть, как он умирает, и знать при этом, что можешь ему помочь!..

«Кто бы спорил», — горько подумала Джин. А вслух сказала:

— Если капитан Лахути добьется разрешения, Сухраб, обещаю со своей стороны незамедлительную помощь. С руководством миссии договорюсь сама. Так что теперь всё зависит только от начальников Шахриара. Сообщите мне, какое решение они примут. А я пока на всякий случай займусь подготовкой аппарата.

— Вы сущий ангел Аллаха, Аматула! — радостно воскликнул Нассири. — Проводник его безграничной доброты и мудрости. Я сейчас же свяжусь с Шахриаром, — пообещал он, и из трубки понеслись короткие гудки.

Джин нажала кнопку отбоя и положила телефон на соседнее сиденье. Облокотилась на руль, задумалась. Еще сегодня утром ситуация казалась ей почти безвыходной: никаких возможностей снова попасть в госпиталь с облученными больными и изъять волосы Эбаде она не видела. И вдруг такая возможность представилась сама собой, даже повод изыскивать не пришлось. Упустить этот шанс ни в коем случае было нельзя. Надо срочно ехать в миссию и готовить аппарат, ведь Шахриар скорее всего добьется разрешения. Но прежде надо забрать шарик у Тарани, иначе облученные волосы Эбаде придется нести на себе, а это чревато печальными последствиями для собственного здоровья. Впрочем, даже если придется брать радиоактивные волосы голыми руками, она пойдет на это, ведь другого выхода всё равно нет. Остается лишь уповать на милость Бога, чтобы полученная ею доза радиации оказалась не слишком велика…