Роберт Ладлэм - Уик-энд

— Я не занимаюсь изгнанием злых духов. Это печальная история, основанная на совершенно реальных фактах, которые с тех пор не изменились. Не хочешь ли заглянуть в испанский район и сама убедиться?

— Они на это не купятся. Они захотят, чтобы ты все переписал.

— Я не буду иметь с ними дела!

— Но распоряжаются они. Нам еще причитается пятнадцать тысяч.

— Сукин сын!

— Ты же знаешь, что я права.

— Разговоры! Эти чертовы разговоры! В этом сезоне мы собираемся! Одни только споры!

— Они имеют дело со зрительным рядом. Какой бы ни был шум в «Таймс», он не поможет продавать дезодоранты в Канзасе.

— Да пошли они…

— Расслабься. Поплавай немного. У нас большой бассейн. — Лейла Остерман глянула на своего мужа. Он знал, что означает такой ее взгляд, и не мог удержаться от улыбки. Хотя в глазах ее промелькнула грусть.

— О’кей, так и сделаем.

Лейла взяла карандаш и блокнот из желтой бумаги, лежащие на столике рядом с ней. Берни встал и подошел к краю бассейна.

— Ты думаешь, что Таннер захочет присоединиться к нам? Как, по-твоему, может, я смогу убедить его?

Жена положила карандаш и посмотрела на мужа.

— Не знаю. Джонни — человек самостоятельный… И он отличается от нас.

— И от Джоя с Бетти? От Дика с Джинни? Я этого не вижу.

— Я бы не давила на него. Все же он хищник из мира новостей. Помнишь, как его называли — «Стервятник»? «Стервятник из Сан-Диего». Он умеет стоять на своем. И я бы не хотела видеть, как он гнется. Это может сломать его.

— Он живет тем же, что и мы. Как и Джой с Диком. Как все мы.

— Повторяю. Не дави на него. Можешь считать, что во мне говорит интуиция женщины, которая хорошо относится к тебе, но не дави… Тут можно все испортить.

Остерман нырнул в бассейн и проплыл тридцать шесть футов под водой к дальнему бортику. Лейла лишь частично права, думал он. Таннер, конечно, охотник за новостями, который не идет на компромиссы, но, с другой стороны, он тонкое и чувствительное создание. Таннер не дурак, он видит, что происходит повсеместно. И это неизбежно.

Все сводится к индивидуальному выживанию.

Иными словами, к возможности делать то, что тебе хочется. Написать, например, «Экзорцизм», если способен на это. И ни в грош не ставить продажу дезодорантов в штате Канзас.

Вынырнув, Берни ухватился за край бассейна, тяжело перевел дыхание. Оттолкнувшись от бортика, он, медленно загребая, подплыл к жене.

— Так загнал я тебя в угол?

— У тебя это никогда не получалось. — Лейла писала, не отрывая глаз от желтоватого листка бумаги. — Было время в моей жизни, когда я думала, что тридцать тысяч долларов заключают в себе все богатства мира. Но бруклинский дом Вайнтрауба отнюдь не был самым крупным клиентом у банка Чейз Манхэттен. — Оторвав листок, она сунула его под бутылку пепси-колы.

— У меня никогда не возникало таких проблем, — сказал Берни, вылезая из воды. — На самом деле Остерманы — это тайная ветвь семейства Ротшильдов.

— О, я понимаю. Ваши родовые цвета — коричневый и тыквенно-оранжевый.

— Эй! — Берни внезапно схватился за бортик и возбужденно посмотрел на жену. — Я тебе говорил? Сегодня утром звонил тренер из Палм-Спринго. Та двухлетка, что мы купили, покрыла три фурлонга за сорок одну секунду!

Лейла Остерман опустила блокнот на колени и расхохоталась.

— Ты знаешь, это уж чересчур! И ты еще хочешь играть Достоевского!

— Я понимаю, что ты имеешь в виду… Но когда-нибудь…

— Конечно. А тем временем присматривайся к Канзасу и занимайся своими лошадками.

Хмыкнув, Остерман вылез с другой стороны бассейна. Он снова подумал о Таннерах. О Джоне и Эллис Таннер. Он передал их имена в Швейцарию. Цюрих проявил искренний энтузиазм.

Бернард Остерман напряженно размышлял. Как-то надо убедить жену.

Во время уик-энда его разговор с Джоном Таннером будет очень серьезным.

Данфорд вышел в узкий передний холл своего дома в Джорджтауне и открыл дверь. Лоренс Фассет из Центрального Разведывательного Управления, улыбнувшись, протянул ему руку.

— Добрый день, мистер Данфорд. Эндрю позвонил мне из Маклина. Мы как-то раз встречались… Но я уверен, что вы не помните. Для меня это большая честь, сэр.

Данфорд посмотрел на этого необычного человека и улыбнулся в ответ. Досье ЦРУ гласило, что Фассету было сорок семь лет, но Данфорду показалось, что он куда моложе. Широкие плечи, мускулистая шея, гладкое лицо под коротким светлым ежиком: все это напоминало Данфорду, что близится его семидесятый день рождения.

— Конечно, я помню. Входите, пожалуйста.

Фассет вошел в холл, и его внимание привлекли несколько акварелей Дега на стенах. Он подошел поближе.

— Они в самом деле прекрасны.

— Так и есть. Вы в этом разбираетесь, мистер Фассет?

— О, нет. Я просто восторженный любитель… Моя жена была художницей. Мы провели немало времени в Лувре.

Данфорд знал, что не стоит интересоваться женой Фассета. Она была немкой — и у нее когда-то были тесные связи с Восточным Берлином. Там она и была убита.

— Да, да, конечно. Прошу вас сюда. Гровер ждет вас. Мы в патио смотрели программу Вудворда.

Двое мужчин вышли в небольшой дворик, вымощенный кирпичом. Джордж Гровер поднялся с места.

— Привет, Ларри. Дела вроде начинают двигаться.

— Похоже, что так. Я этого ждал.

— Как и все мы, должен сказать, — добавил Данфорд. — Выпьете?

— Нет, благодарю вас, сэр. Если вы не против, я бы хотел как можно скорее перейти к делу.

Трое мужчин сели вокруг керамического столика.

— Тогда давайте начнем с того места, на котором мы сейчас остановились, — сказал Данфорд. — Что представляет собой план неотложных действий?

Фассет слегка смутился.

— А я думал, что все уже одобрено вами.

— Да, я читал сообщения. Просто я хотел получить информацию из первых рук, от человека, который непосредственно занимается этим делом.

— Хорошо, сэр. Фаза первая завершена. Таннеры, Тремьяны и Кардоне — все в Сэддл-Уолли. Никаких отпусков у них не планируется, так что они следующую неделю будут на месте. Эту информацию подтверждают все наши источники. В городе тридцать наших агентов, и три эти семьи находятся под постоянным наблюдением… Их телефонные разговоры перехватываются. Установить это невозможно. Лос-Анджелес сообщил, что Остерманы вылетают в пятницу рейсом номер пятьсот девять и прибывают в аэропорт Кеннеди в четыре пятьдесят по восточному времени. Как правило, они сразу же берут такси и направляются в пригород. За ними, конечно, последует наша машина…

— А что, если они отойдут от привычного образа действий? — прервал его Гровер.

— В таком случае они бы не летели этим самолетом. Завтра мы пригласим Таннера в Вашингтон.

— В данный момент он ни о чем не догадывается, правильно? — осведомился Данфорд.