Сергей Царев - Тайна рейса МН-17

— Какая? — поинтересовался Полковник.

— Я обещала встретить племянницу. Не знаю, успею или нет.

— Генерал так просто не напросился бы на встречу. Предполагаю, что встреча не связана с нашей работой. Поэтому подготовь что-нибудь, чтобы мы с ним посидели, и можешь идти по своим делам. Если хочешь, возьми мою машину.

— Спасибо, — забота Полковника ее тронула, что чувствовалось в ее голосе. — Мне починили мою красавицу, теперь я на колесах. А к встрече я все обеспечу.

Приблизительно через час Саманта вошла в кабинет, принесла поднос, все расставила на столике возле дивана. Вышла и скоро вернулась с небольшой кофеварочной машиной.

— Все готово. Если хочешь, я встречу племянницу и вернусь, — вызвалась она.

— Что ты, зачем гонка и ребенка оставлять в подвешенном состоянии? Мы с генералом не спеша поговорим, обсудим житейские проблемы. Твое отсутствие, не обижайся, где-то даже пойдет на пользу — мы будем свободны во времени, а ты займись племянницей. Сколько ей лет?

— Двенадцать, она давно мечтала побыть в Нью-Йорке со мной, без родителей.

Полковник внимательно следил за выражением лица Саманты, отражающим всю гамму предстоящей радости. Он сделал ей предложение:

— Возьми несколько дней отгула, посвяти ей, покажи город. — Полковник призадумался, а потом добавил: — Может быть, сходите в дом пингвинов в зоопарке Центрального парк?

Саманте было приятно, что он помнит о ее радости от общения с пингвинами и другими морскими животными, о чем она как-то поведала ему и свидетелем чего он был.

— А ты как?

— Обойдусь.

— Правда? — радостно воскликнула Саманта и сделала движение в сторону Полковника, но остановилась.

Полковник заметил этот порыв. Безусловна, она хотела в знак благодарности поцеловать его, но правило, которому она следовала, взяло верх над ее эмоциями. Для той работы, что она выбрала, подумал Полковник, умение владеть чувствами — бесценное качество. Но не теряем ли мы что-то важное в жизни? Неожиданный вопрос, возникший сам собой, отвлек его от размышлений о Саманте.

Полковник вернулся к текущим делам. По количеству публикаций, учитывая их стремительное сокращение в СМИ, интенсивности обсуждений в Интернете, он понимал, что тема крушения самолета рейса MN 17 ушла на второй план. Для многих она перестала существовать. Другие покорно ждали решения международной комиссии, возглавляемой Нидерландами, не горевшей желанием раскрыть истину и сделать это быстро. Лишь Россия пыталась дойти до истины, но ее никто не слушал. Предварительно определив, с подачи украинских властей, что виновниками трагедии являются сепаратисты и Россия, мир не стал менять своего мнения. Этому в значительной степени способствовала политика первых лиц западных правительств, поддержавших обвинения без наличия необходимых фактов. Признать свои ошибки они не могли — элементарная порядочность требовала принесения извинений. Кому? Путину. А это для них смерти подобно. Лучше любая ложь, чем унижение перед Путиным. А для лжи у них есть Полковник, с определенной гордостью подумал он. Он, неизвестный почти никому, стоит рядом с сильными мира сего. В одном лишь вопросе, но это не снижает его значимость. А если вспомнить все другие его проекты? Может быть, он окажется влиятельней некоторых политиков, появляющихся на политическом небосклоне и бесследно исчезающих. Приятный мыслительный процесс прервал звонок.

— Я подъезжаю, — сообщил генерал.

Полковник вышел из кабинета, прошел помещение офиса, где продолжали трудиться несколько человек. В этом мозговом центре, подумал Полковник, сбор информации и анализ не прекращается ни на минуту. Разница во времени между Америкой и Азией, Америкой и Европой служит основой непрерывного процесса — одни уходят, другие приходят. Только одно сохраняется постоянно — тишина.

Охранники мгновенно встали, как только Полковник вышел из офиса и остановился у лифта. Вскоре появился генерал в сопровождении офицера и местного охранника, дежурившего у лифта в паркинге. Они пропустили генерала, заметившего:

— Какие люди встречают.

Обменявшись рукопожатием, Полковник пропустил генерала вперед. Увидев генерала в форме и при всех регалиях, охранники вытянулись до предела, втянув животы. Это позабавило генерала, в его глазах мелькнуло лукавство.

— Так, всем отбой, животы не напрягать. Мы с моим другом удаляемся. Когда закончим разговор, вызовем.

Когда проходили помещение офиса, генерал не удержался:

— Эти мыслители когда-нибудь останавливаются? Есть в сутках минуты, когда в этом помещении никого нет?

— Нет, все время кто-то что-то ищет, анализирует и готовит документы для Майкла.

— Как он это все переваривает? — удивился генерал.

— Я думаю, что в другом месте другие люди также все анализируют и решают, что важно и достойно внимания Майкла, — предположил Полковник.

Кабинет генерал оглядел с пристрастием. Обошел его, потом, сев на диван, заметил:

— Никак не могу понять, это бомбоубежище или камера заключения без окон, чтобы способствовать мыслительному процессу?

— И то и другое. В СССР в лагерях для заключенных действовали конструкторские бюро. Работали очень быстро и эффективно.

— Но без подобных излишеств, — генерал указывал на столик, где Саманта расставила еду и бокалы.

— Время другое было, но суть в чем-то сохранилась.

— Побойся Бога. Кроме творческого процесса, между вами ничего общего. Вряд ли там наливали и наливали столь почтенный напиток. А вообще, здесь собираются что-то предложить? — генерал спросил с иронией.

Полковник подсуетился, зная вкусовые пристрастия гостя, не стал спрашивать, что наливать и сколько.

— Вот это другое дело, — одобрил генерал, разглядывая тяжелый хрустальный бокал. — Извини, что попросил тебя задержаться.

— О чем ты говоришь, какие могут быть извинения между нами.

Голос генерала выдавал какое-то внутреннее смятение, и это Полковник заметил. Но он не стал опережать события своим вопросом, ожидая, что генерал сам все расскажет.

— Я ухожу в отставку, — сообщил генерал, сразу же приступив к цели своего прихода. — Знаешь, я отказался от твоего предложения встретиться в ресторане, потому что не хотел тебя светить. Когда люди моего положения добровольно уходят из Пентагона, это настораживает, и за ними пристально наблюдают, чтобы не вынесли какие-нибудь секреты.

— Как будто это нельзя было сделать заранее. Ладно, не будем обсуждать правила. Ты скажи, куда пойдешь, а если сочтешь возможным, что случилось.

— Ухожу в одну корпорацию, членом совета директоров. Это в Хьюстоне. Вроде все решено, остались последние штрихи уточнить. Не называю…

— И не надо, главное, что ты при деле. За тебя, — предложил тост Полковник.