Сергей Царев - Тайна рейса МН-17

Майкл потерял интерес к разговору, получив нужную информацию от Полковника, и быстро завершил беседу.

Роджер решительно вошел в кабинет, подошел к столу, где сидел Полковник, и положил перед ним файл.

— Ник сделал перевод сегодняшней российской газеты. Считаю, материал заслуживает внимания.

Полковник достал из файла несколько листов и стал внимательно читать. Материал действительно оказался интересным. Заголовок «Малазийский боинг сбил украинский летчик — капитан Волошин» был вынесен на первую страницу. В статье рассказывалось о свидетеле, который пришел в редакцию газеты и рассказал о событиях, имеющих отношение к факту крушения малазийского самолета. Имя свидетеля по понятным причинам не сообщалось — у него на Украине остались родственники. Свидетель служил на аэродроме близ поселка Авиаторское, где базировались штурмовики Су-25. Из восьми самолетов только у двух были подвешены ракеты класса «воздух-воздух». Они простояли несколько дней с ракетами, а 17 июля с утра делали боевые вылеты — летали бомбить. В тот день только у одного штурмовика были ракеты «воздух-воздух». Как сообщил свидетель, во второй половине три самолета вылетели на задание. Вернулся только один, у которого были подвешены ракеты, но вернулся он без ракет. Летчиком того самолета был капитан Волошин.

Полковник посмотрел на Роджера, не скрывавшего своего удовлетворения:

— Все четко сработало. И нашелся свидетель…

— Да, признаюсь, я начал волноваться, что что-то не просчитал. Время шло, а свидетель все не проявлялся.

— …и все было выполнено по проекту — самолеты стоят в стороне с подвешенными ракетами. Ракеты были списаны, как и предполагалось, а потом срочно продлено использование. Только я не понял, почему два других самолета не вернулись? Какое-то отклонение.

— Согласен. По проекту истребитель Су-27 уничтожает малазийский боинг, а штурмовик сбивает истребитель. Почему в небо с ним поднялись еще два штурмовика?

— Если они стали свидетелями того, что штурмовик сбил истребитель, тогда понятно, что он, летчик штурмовика, должен был убрать и двух нежданных свидетелей, — предположил Роджер.

— Не совсем просто, за раз уничтожить три самолета, здесь что-то не то. Возможно, командование подняло их вместе, чтобы не привлекать внимания и не давать повода связать гибель боинга с вылетом одного самолета. Те два самолета могли получить самостоятельные цели для нанесения бомбовых ударов. В этом случае их гибель имеет свою отдельную историю, не связанную с нашим проектом.

— Скорее всего, так и было, — уверенно предположил Роджер.

Полковник продолжил чтение перевода.

— Ты обратил внимание на реакцию капитана Волошина после приземления? — спросил Полковник.

— Да. Свидетель отметил, что он был напуган и произнес, когда его вывели из самолета, фразу: «Самолет не тот».

— Здесь мы можем только предполагать. Инициатива была у сотрудников СБУ, какую легенду они придумали и как на него воздействовали, мы не знаем. Должен сказать, что нам и знать не надо. Это чисто украинская проблема с их исполнением. Отработанный материал, забудем.

Полковник отложил перевод. Он был доволен собой. Роджер решил воспользоваться ситуацией и поспрашивать Полковника:

— Как можно предположить, что свидетель найдется, окажется в России и расскажет то, что реально видел? Расскажет правду, но реально подтвердит то, что заложено в проекте прикрытия?

Полковник ответил не сразу, легкая улыбка мелькнула на лице.

— Понимаешь, надо уважать противника и ценить его возможности. Я предположил, что после гибели боинга российские спецслужбы усиленно займутся поисками свидетельств. Не сомневался, что версию о «Буке» они не будут рассматривать как единственную, возможно, и не как основную. Они будут искать самолет. Поэтому найдут аэродром, выйдут на обслуживающий персонал. С летчиками сложней — их опекают сотрудники СБУ, можно погореть. Поэтому нужно было, чтобы сотрудники аэродрома видели нужный самолет с нужным вооружением. Потом русские организуют транзит свидетеля в Россию и его приход в редакцию.

— Что будет дальше?

— Дальше? — переспросил Полковник, — дальше будет очевидное. После публикации показания свидетеля будут зафиксированы следственными органами, могут и на полиграфе проверить свидетеля. В конечном итоге он расскажет только то, что видел. А Волошин не сбивал боинг, а тот, кто сбил, уже мертв и ничего не расскажет.

— Осталась еще диспетчер, которая вела малазийский самолет в воздушном пространстве, она может что-то сказать.

— Она ничего не скажет. Не в интересах украинской власти ее оставлять в живых — она должна была знать, что основной целью был борт президента России. Оставлять такого свидетеля — нарушать все правила и логику спецслужб.

— Что ты думаешь? — поинтересовался Роджер.

— Думаю, что ее убрали сразу. Вместо нее и летчика истребителя в какую-нибудь страну по их паспортам улетели сотрудник и сотрудница СБУ, которые потом где-то в Турции или Египте избавятся от чужих имен и под своими именами вернутся в Киев.

— Это оговорено?

— Это очевидно. Страна может быть другой, но вероятней всего та, куда не требуется виза. Хотя и это не проблема.

Надежда Полковника, что Новый год они будут встречать вместе, не сбылась. Саманта уехала к родителям, но обещала позвонить. Пол поехал знакомиться с родственниками Александры еще в Рождество.

Весь день Полковник переходил из кухни в кабинет и обратно, при этом ничего особенного не делая. День невыносимо тянулся. Особой надобности в работе не было — все этапы по проекту прикрытия сработали. Остался еще один, связанный с независимыми журналистами, эпизод. Но Полковник никак не мог уже повлиять. Все, что нужно было, сделано и ждет своего часа, когда журналисты сами выйдут на нужных и подготовленных людей.

Роджера переключили на другой проект, работа в кабинете потеряла искрометность и легкость. Полковник редко бывал в офисе, Саманта заходила в кабинет, спрашивала о кофе, но никаких других поручений для нее не было. Можно было возникшее свободное время использовать для развлечений, но в силу своего характера Полковник предпочитал тихий уют дома, замкнутый образ, накапливание информации, а развлечения он считал второстепенным, поэтому в кино с Самантой они сходили за все всего один раз, а в театр так и не попали.

Полковник понимал, что он довольно мрачный и замкнутый человек. Лишь встреча с Самантой внесла существенное изменение в его жизнь — она стала насыщенной, интересной и теплой. Но отсутствие Саманты стало его угнетать, Полковник острее стал чувствовать свое одиночество.