Дон Уинслоу - Зимняя гонка Фрэнки Машины

– Кем решенное?

Гарт не отвечает.

Тогда Джимми выходит из себя.

– Послушайте, я знаю, на кого мы работаем. Мне все известно о вашем дерьме. О вашем сенаторе с недоваренной макарониной, об убитой девушке, о том, как Фрэнки М. бросил ее в…

– Это не Макьяно, – говорит Гарт. – Там был другой…

– Риццо?

– Риццо.

– Тогда какого черта нам было приказано убрать Фрэнка? – спрашивает Джимми. – Он же ничего не знал.

– Теперь знает, – отвечает Гарт.

Да, думает Джимми, потому что ты еще хуже своего политика и сам все рассказал Фрэнку.

– Я поеду.

– Решение принято, – возражает Гарт.

– Никакого решения, пока мы не поговорим с дядей Тони, – стоит на своем Джимми.

– Говорили мы с твоим дядей Тони. Он дал согласие. И ребята уже работают.

Джимми кажется, что у него вот-вот голова разлетится на мелкие кусочки. Ему трудно поверить… Неужели Гарт говорит правду? Вот тебе и дядя Тони. Тони, черт бы его побрал, Джекс пошел на такую подлость?

Дядя Тони – мужчина. Он старой закваски.

Из кармана брюк Джимми достает мобильник и набирает номер дяди Тони, после чего ждет, когда старик возьмет трубку.

– Дядя Тони, мне сказали, что…

– Спокойно, малыш, – говорит дядя Тони.

– Дядя Тони, я сам могу его убрать!

– Не можешь, Джимми! – Старик говорит твердо, четко, ясно. – Здесь нельзя ошибиться. Фрэнки М. умрет, и «Подсадную грудку» прикроют.

– К черту «Подсадную грудку»! – кричит Джимми. – К черту Мильоре с их клубами! Мы проживем и без них.

– Не глупи, мальчик. Думаешь, речь идет о стриптизершах с голыми задницами? Подумай сам. Это же плата, племянник. Пусть сенаторская сука сделает это, и тогда он наш даже в Белом доме. Почище Кеннеди, почище Никсона, потому что мы будем держать этого сукина сына за яйца. За яйца . А теперь выключай телефон и делай, что должен делать.

Джимми убирает мобильник.

Дядя Тони, как всегда, прав.

И все же ему противно заниматься тем, чем его команде предстоит заниматься.

Джилл Макьяно едва удерживает лыжи, когда отпирает дверь своей квартиры. Наконец дверь открыта, можно внести вещи, и тут рядом с ней оказывается рыжеволосая женщина.

– Джилл Макьяно?

– Да.

– Я Донна, подруга вашего отца.

Джилл буквально замораживает ее взглядом.

– Мне известно, кто вы.

– Не хочу вас пугать, – говорит Донна, – но ваш отец попал в автомобильную аварию.

– О, господи! Он?..

– Он поправится. Но сейчас он в больнице.

– Мама с ним?

– Она куда-то уехала. Ваш отец попросил меня найти вас и привезти к нему. Моя машина около вашего дома.

Джилл забрасывает в квартиру лыжи и сумку, запирает дверь и идет следом за Донной к ее машине.

Дейв Хансен тормозит на набережной.

Что ж, думает он, вылезая из машины напротив спортивной площадки, по крайней мере, здесь хватает мест для парковки.

Донни Гарт уже тут, стоит возле пустой вышки спасателей и смотрит на серое море. В своем белом дождевике с капюшоном он похож на привидение. Или, думает Дейв, на безнадежно не вписывающегося в пейзаж куклуксклановца.

Выйдя из машины, Дейв перелезает через невысокое ограждение и ступает на песок.

– На вас жучок? – спрашивает Гарт.

– Нет. А на вас?

– И все-таки придется вас обыскать.

Дейв поднимает руки и позволяет Гарту обыскать его.

– Прогуляемся, – предлагает довольный результатом Гарт.

Они идут в северном направлении к Скриппспиер.

– Все, что касается Саммер Лоренсен, – чепуха, – говорит он. – Не знаю уж, что вам, по-вашему, известно, но вам точно неизвестно , во что вы влипли.

– Известно, – отзывается Дейв. – В этом-то и беда.

– Вы чертовски правы в том, что это беда. – Гарт поворачивается, чтобы посмотреть на Дейва. Дождь струйками стекает с капюшона ему на нос. – До пенсии вам осталось всего несколько месяцев. Так получите свою пенсию и ловите рыбку. Навестите внуков. И забудьте об этом деле.

– А если нет?

– Тогда кое-кто хочет вас предупредить. Если будете стоять на своем, то не получите ничего. Будете ночным сторожем, если, конечно, не окажетесь в тюрьме, вот так.

– В тюрьме? За что?

– Скажем, за содействие известному представителю организованной преступности Фрэнку Макьяно, – говорит Гарт. – Вы же его прикрывали. А как насчет одобрения пыток, примененных к Гарольду Хенкелю? Или насчет нападения на агента ФБР? Хансен, можно много чего накопать. Поверьте мне, поводов более чем достаточно. И без друзей, которые могут вам помочь…

– Значит, вы хотите стать моим другом.

– Вам надо решить, Дейв, кто ваши друзья. Если сделаете неправильный выбор, то кончите опозоренным копом без цента за душой. А сделаете правильный выбор – и будете жить счастливо. Ради Христа, зачем вам подвергать себя опасности, защищая второсортного киллера?

– Киллер он первосортный, Донни, – говорит Дейв Хансен. – И уж вам-то это известно, как никому другому.

Гарт останавливается, потом разворачивается.

– Обратно я пойду один. Если Фрэнки Машина выйдет на вас, мы рассчитываем, что вы сделаете правильный выбор. Вам понятно?

Дейв смотрит поверх его плеча на волны.

Хорошо бы быть сейчас там, думает он, внутри волны, под волной. Все было бы лучше.

– Вам понятно? – переспрашивает Гарт.

– Да.

Понятно.

Фрэнк сидит в горной хижине недалеко от Эскондидо. Об этом месте над апельсиновыми рощами ему известно много лет – из ущелья сюда ведет грунтовая дорога. Здесь скрываются mujados – они живут тут, подальше от migra, и лишь перед рассветом спускаются вниз, чтобы набрать апельсинов, а потом, в сумерках, возвращаются обратно.

Но теперь mujados нет.

Зимой, в дождь, апельсины не собирают.

Тем не менее острый запах апельсиновых деревьев долетает снизу, навевая на Фрэнка тоску оттого, что ему вряд ли придется весной насладиться вкусом плодов.

У него есть револьвер и четыре патрона.

Этого мало.

Их будет целая армия – поэтому нет никакой разницы, четыре у него патрона, или сорок, или четыре сотни, или даже четыре тысячи.

Одному эту битву не выиграть.

Жизнь банальна – и это правда, против которой не попрешь. Если бы можно было приготовить еще один ужин, еще раз прокатиться на волне, еще раз поговорить с покупателем, еще раз улыбнуться другу, еще раз обнять любовницу, еще раз посмотреть на свое дитя. Будь у тебя еще время, ты бы правильно его потратил.

Будь у тебя еще время.

Хватит жалеть себя, мысленно произносит Фрэнк. В конце концов, ты сам напросился. И в своей жизни натворил много чего непростительного. Ты отбирал у людей жизнь, а что может быть хуже? Сколько угодно старайся оправдать себя, но стоит тебе оглянуться назад, и ты сам все понимаешь, ты знаешь, что делал и каким был.