Татьяна Устинова - Отель последней надежды

— Пейсахович здесь! Он меня подменит!.. Он обещал!

Лидочка в это время любезно улыбалась каким-то двум чрезвычайно лохматым молодым людям неопределенного пола, которые категорически заявили, что они будут жить только вместе.

— О'кей, о'кей, — пела Лидочка по-английски, — конечно, вместе, все наши гости размещаются так, как им удобно, и никак иначе!..

И, не снимая с лица улыбки, по-русски швейцару:

— Отстань, кому сказала!..

— Ну, Лидочка Арсеньевна, у тещи юбилей, а я здесь! Скажет, опять всю ночь прогулял!..

— Танечка, вот этим чудесным молодым людям предоставьте двухместный номер. Как вас зовут? Это для карточки, ничего особенного! Как?! Ганс и Франц, чудесно! Танечка, запиши, пожалуйста! Как чудесно! Нет, паспорта сюда, мы к вечеру вам их вернем!.. — И по-русски:

— Отстань, бандитская морда, мать твою!..

— Пейсахович меня заменит!

— Сегодня не его смена! К лифтам туда, пожалуйста, правда, придется немного подождать.

— Лидочка, — тихонько шепнула ей на ухо Надежда. — Зачем вы лазали на чердак?

Лидочка как будто поперхнулась и посмотрела на Надежду тревожно.

— А… Нет, я не лазала. С чего ты взяла?..

— Я же знаю, — продолжала Надежда. — И дверь не заперли. Зачем, Лидочка?

Максим Вавилов пил чай и усердно старался не думать о Екатерине Михайловне Самгиной.

Сам перед собой прикидывался, что она его интересует только в качестве свидетельницы.

А как же иначе?.. Это и есть его долг! Программа защиты свидетелей существует только в Штатах, у нас такой программы отродясь не было и не будет, значит, он сам и есть защита свидетелей. Вот он свидетельницу и защищает!

Странно было думать, что она у него в доме, и он улыбнулся, прихлебывая чай. Вообще странно было думать, что у него в доме кто-то есть в то самое время, когда он на работе, тем более такая.., необыкновенная девушка, как Екатерина Михайловна!

…Почему же ее хотели убить, а? Да еще почти на глазах у оперов?! Чем это можно объяснить?!

Он сидел, прихлебывал чай, думал так и эдак, и выходило, что объяснить это ничем нельзя.

Нет, можно только одним — она как-то связана с голым трупом в наручниках, хоть и отрицает сей факт. Причем связана так крепко, что убийца не стал дожидаться, когда менты уберутся подальше, а подкараулил ее в подъезде.

Как она связана?! Как?!

Может быть, станет немного понятнее после того, как он поговорит с ее подругой, хотя, если вдуматься, что подруга?! Подруга в Питере, а все случилось в Москве!

Значит, если следовать простой и понятной логике, в Москве у Екатерины Михайловны были какие-то серьезные криминальные или почти криминальные связи, а она утверждает, что никаких таких связей у нее в Москве не было и она просто приехала учиться журналистике!..

Что-то тут не так. Что-то явно не так, что-то он упускает, все время проходит мимо. Максим Вавилов, опытный старший оперуполномоченный, знал, что, как правило, все преступления объясняются до смешного просто, так просто, что, к примеру, детективчик сочинить про его работу никак нельзя! Ну, даже если очень постараться!..

Вот нашли на прошлой неделе труп.

Самый обыкновенный, труп как труп, огнестрел. Стали разбираться, и что оказалось? Оказалось, что сожительствовал этот самый труп, когда еще не перешел в состояние трупа, с некой дамочкой. А дамочкин муж пребывал в местах не столь отдаленных, да вдруг по амнистии вернулся. Дамочка с ним развелась, конечно, только вернувшегося это нисколько не охладило. Он обнаружил в семейном гнездышке конкурента — конкурент в гнездышке уж лет семь счастливо проживал! — сначала побузил немного, потом попил с недельку, а после одолжил у старого кореша берданку, подкараулил конкурента у помойки да и стрельнул в него! И убил до смерти. Ну, а сам после этого героического поступка сразу в запой. Так его тепленьким и взяли на даче у того самого кореша, что берданку ему одолжил.

Ну разве годится эта история в детектив?!

А где же блеск ума «шефа» русского сыска?! Где искрометность?! Где ночная погоня под всполохами надвигающейся грозы?! А где логика, тайна, дедукция?!

Всего и ума нужно было — по адресу сходить, где потерпевший проживал, и с дамочкой переговорить. Остальное дело техники, и писанины вагон, вот и весь русский сыск!

Покушение на Самгину ни в какие понятные рамки не укладывалось, и Максим все время напряженно думал, и все время получалось, что думает он впустую, крутится, как белка в колесе, на одном месте!

Он допил чай и посмотрел на сложенные стопкой дела, по которым писанины было даже не вагон, а примерно небольшой железнодорожный состав.

Он потянул к себе верхнюю папку, и тут, на его счастье, в комнату ввалился Вова Бобров, лейтенант.

— Чего тебе, Вова? — мирно спросил Максим Вавилов. — Чаю нету. Я только что последний выпил.

— Зарплату дают, — провозгласил Бобров. — Только там пока народу много, бухгалтерия привалила, а кассирша считает долго.

— Нашу с тобой зарплату, Вова, долго считать курам на смех! Ее можно считать только быстро и с закрытыми глазами.

Вова бросил на соседний пустующий стол свою папку, уселся и посмотрел на Максима с ленинской хитринкой в глазах.

— Чего? — подозрительно спросил старший оперуполномоченный. — Выяснилось, что наш голый покойник полжизни провел на зоне и его биография пред нами как на ладони?!

Бобров обиделся.

— Бросьте издеваться, шеф! Про покойника ничего не знаю, а про гаишников могу вам рассказать.

— Про каких гаишников? — не понял Максим Вавилов.

— Гаишники на перекрестке стояли, — разъяснил Бобров. — В палатке пиво брали и кальмаров! Вы что? Забыли?

— Забыл, — признался «шеф» русского сыска. — Голый покойник был гаишником?

— Вам бы все шутить, — вдруг решил обидеться Бобров, — а я старался, как бы!

— А я учи-ил! — передразнил его Максим Вавилов.

Ему было тридцать два года, он был Бовиным начальником, и ему все еще хотелось быть.., лучшим.

Вова Бобров не мог знать ничего такого, чего не знал бы Максим Вавилов. Ну просто по определению не мог, и все тут!

— Гаишники как бы пару машин проверили, ну, может, четыре, а потом снялись и уехали, когда пиво допили. Никаких подозрительных машин вроде не заметили, но они ж не каждую проверяли! Вроде помнят, что одна машина как бы к дому подъезжала, а потом на бульвар вырулила, но с такого расстояния ни номеров, ни марку они не разглядели как бы. Зато одна очень любопытная деталь выяснилась.

— Как бы, — подсказал Максим Вавилов, и Вова обиделся окончательно. Надулся и стал говорить, что если «шефу» оно не надо, то ему, Вове, оно и вовсе не надо, и стал бы он париться, если бы знал, что «шеф» так отнесется.

— Хватит языком молоть, — приказал Максим Вавилов. — Что за деталь?