Марио Пьюзо - Первый дон

Всех членов совета страшили слова, которые им предстояло услышать. Кто знал, какие беды они несли и им, и Флоренции.

Хрупкого телосложения, Макиавелли выглядел моложе своих двадцати пяти лет. Завернувшись в длинный черный плащ, он вышагивал перед ними, ведя свой рассказ.

– В Риме все уверены, что Чезаре убил своего брата.

Я – нет. Папа, возможно, тоже верит, но в этом я не могу с ним согласиться. Разумеется, мотив у Чезаре был, и мы знаем о напряженности отношений между братьями. Говорят, в тот вечер они едва не устроили дуэль. Но я все равно говорю – нет.

Президент нетерпеливо махнул высохшей рукой.

– Мне совершенно без разницы, что думает Рим, молодой человек. Во Флоренции мы все решаем сами, без оглядки на других. Тебя послали, чтобы оценить ситуацию, а не собирать сплетни на римских улицах.

Макиавелли словно и не услышал критики президента.

Продолжил с лукавой улыбкой:

– Я не думаю, что Чезаре убил своего брата, ваше превосходительство. Мотивы были и у других. К примеру, у Орсини, которые все еще помнят о смерти Вирджиньо и нападении на их замки. Или у Джованни Сфорца, которого хотят развести с дочерью Папы, Лукрецией.

– Поторопись, молодой человек, – нетерпеливо бросил президент, – а не то я умру от старости до того, как ты закончишь доклад.

Макиавелли спокойно гнул свое:

– А есть еще герцог Урбино, Гвидо Фелтра, который попал в подземелье Орсини из-за некомпетентности главнокомандующего, а потом просидел там не один месяц, ибо Хуан Борджа из жадности не желал платить выкуп. Не стоит забывать и о капитане де Кордобе, которого лишили лавров победителя сражения при Остии. А главным подозреваемым я бы считал графа Миранделлу. Хуан соблазнил его четырнадцатилетнюю дочь, о чем тут же рассказал всем, кто хотел его слушать. Вы можете представить себе и понять стыд отца. И его дворец находится аккурат напротив того места, где Хуана Борджа бросили в Тибр.

Президент начал дремать, и Макиавелли возвысил голос, чтобы привлечь его внимание:

– Врагов у Хуана хватало… Кардинал Асканьо Сфорца обиделся на него за то, что неделей раньше тот избил его мажордома. Упомянем и… мужчину, чью жену он соблазнил… – Макиавелли выдержал театральную паузу, а затем продолжил едва слышно:

– Его младшего брата, Хофре…

– Достаточно, достаточно, – в голосе президента слышалось раздражение. – Нас заботит только угроза Флоренции со стороны Рима. Хуана Борджа, главнокомандующего папской армией, убили. Вопрос, кто убил, пока остается без ответа. Некоторые считают, что Чезаре.

Разумно предположить, если Чезаре Борджа виновен, Флоренции угрожает опасность. Он – патриот с необузданным честолюбием и, заняв место брата, может попытаться захватить Флоренцию. А посему, молодой человек, мы должны знать ответ на главный для нас вопрос – убил ли Чезаре Борджа своего брата?

Макиавелли покачал головой. Ответил, вложив голос всю искренность:

– Я не верю, что он виновен, ваше превосходительство. И изложу свои доводы. Хуана ударили кинжалом девять раз… в спину. На Чезаре Борджа непохоже. Он – воин, сильный, умелый воин, которому достаточно одного удара, чтобы сразить врага. И Чезаре Борджа из тех, кто предпочитает сойтись с врагом лицом к лицу. Ночные убийства в темных закоулках, бросание тел в Тибр противоречат его натуре. Отсюда и моя уверенность в том, что он невиновен.

В месяцы, последовавшие за гибелью Хуана, Александр частенько впадал в глубокую депрессию. В эти периоды он уходил в свои покои и отказывался с кем-либо видеться, даже по самым важным делам. Потом, вдохновленный, появлялся, переполненный энергией, с твердой решимостью продолжить возложенную на него миссию по реформированию церкви.

Наконец вызвал своего старшего секретаря, Пландини, и продиктовал ему письмо с требованием к комиссии кардиналов принести ему свои соображения.

В разговоре с Дуарте Александр признал, что реформирование не должно ограничиться только церковью. Что он готов реформировать и собственную жизнь, и Рим.

Разумеется, Рим нуждался в реформах. В коммерции процветали обман и воровство. Грабежи, изнасилования, гомосексуализм, педофилия стали обычным делом. Даже кардиналы и епископы ходили по улицам со своими молодыми любимчиками, разодетыми в восточные костюмы.

Шесть тысяч восемьсот проституток обслуживали горожан, представляя угрозу не только морали, но и здоровью римлян. Сифилис стал грозой общества. Из Неаполя, куда его занесли французы, он начал распространяться на север. Богатые римляне, заразившись «французской оспой», платили торговцам оливковым маслом огромные деньги за разрешение часами держать свои половые органы в бочках с маслом, с тем, чтобы облегчить боль, вызываемую язвами. Потом, случалось, это масло продавалось в самых дорогих магазинах, как «особо чистое». Ирония судьбы!

Но Александр знал, что прежде всего надо навести порядок в церкви, для чего ему и требовались рекомендации комиссии. Святая римская католическая церковь превратилась в огромное и богатое предприятие с крайне запутанной бухгалтерией. Только казначейство рассылало в год более десяти тысяч писем. Кардинал, ведающий финансами, оплачивал тысячи счетов и собирал выплаты в дукатах, флоринах, другой валюте. Число чиновников курии росло с каждым годом, каждый получал жалованье, должности покупались и продавались, и деньги эти далеко не всегда поступали в папскую казну.

Конечно же, предстояло учесть множество факторов.

Долгие годы Папа и кардиналы стремились взять на себя рычаги управления. Реформы означали, что Папа должен поделиться властью с коллегией кардиналов. Вот Папы и тянули с ними добрую сотню лет.

В частности, Папа и кардиналы никак не могли определиться с количеством новых кардиналов, которых Папа мог возвести в сан. Заполонив коллегию родственниками, Папа мог усилить собственное влияние. И через новых кардиналов контролировать следующие выборы Папы, защищать интересы семьи, наращивать ее богатства.

Ограничение числа кардиналов, которых мог возвести в сан вновь избранный Папа, повышало значимость каждого действующего кардинала, а также увеличивало доходы: все деньги, выделяемые на коллегию кардиналов, делились поровну.

В итоге через пять недель после начала работы комиссии ее члены собрались в Большом зале Ватикана, чтобы доложить о результатах своего труда и высказать Папе свои рекомендации.

От лица комиссии выступил кардинал Гримани, плотный, светловолосый венецианец.

– Мы изучили предложения прежних папских комиссий, – начал он мелодичным, хорошо поставленным голосом, – и рассмотрели новые, которые, по нашему разумению, выдвинуло время. Мы пришли к выводу, что реформы следует начинать с кардиналов. Мы должны ограничить наши земные удовольствия. Уменьшить число обедов, на которых подается мясо. Библию необходимо читать при каждой трапезе…