Дэвид Балдаччи - Знаки [litres]

Вернувшись, она чокнулась с ним бокалами, сказав:

– Когда все закончится, ничего еще не закончится.

Роби кивнул, сразу уразумев, куда она клонит.

Отпил коктейля, думая над ответом.

– Пожалуй.

– Ты бы мне поверил, если б я сказала, что в данный момент мне плевать?

– Но это не обязательно что-нибудь меняет.

– Значит, убьешь меня или схватишь?

– Вообще-то я получил противоречивые приказы. Один – убить. Другой – захватить.

– Но в случае ареста я могу сделать публичные заявления. Я могу сказать такое, что слышать не хотят. Имею право на свободу слова. Право на юридическую защиту. Так что не вижу никакого варианта, кроме убийства, Роби.

Уилл потягивал коктейль, закусывая орешками из миски, которую она принесла.

– Давай поглядим, сможем ли выжить в Дублине. Если да, попробуем вернуться к этому вопросу.

Допив остатки коктейля, Джессика поставила бокал.

– Ага. Наверное.

Он устремил взгляд на нее, понимая, что это ложь. Как понимает и она. Очередную сотню миль они пролетели в молчании. Далеко внизу Атлантический океан пенился и бурлил из-за мерзкой области низкого давления, вышедшей в открытое море.

Наконец Рил сказала:

– Знаешь, каково было взять на мушку Джейкобса?

Роби покачал головой.

– Никакого отличия от всех остальных нажатий на спусковой крючок. Ни малейшего. Думала, почувствую что-то другое, потому что он помог убить Джо. Думала, почувствую какое-нибудь удовлетворение от свершившейся мести, даже восстановленной справедливости.

– А Джим Гелдер? Что ты почувствовала, когда убила его?

– А что, по-твоему, я должна была почувствовать? – Она поглядела на него.

– Не меня спрашивать, – пожал плечами Роби.

– Как раз тебя и спрашивать в первую очередь. Но позволь задать тебе один вопрос.

Роби ждал, чуть прищурившись, гадая, куда заведет этот разговор.

– Ты не нажал на спусковой крючок, когда должен был. Что почувствовал ты?

– Мишень все равно умерла.

– Я спрашивала не об этом. Что почувствовал ты?

Готового ответа у Роби не нашлось. Правда в том, что именно об этом он как раз и старался не думать.

«Что я почувствовал?»

– Чувство освобождения? – ответила за него Рил.

Роби потупился. Именно эти слова начали складываться у него в сознании.

Джессика будто ощутила это, но дожимать не стала.

– Еще? – предложила она, заметив, что его бокал опустел. Уилл замялся, и она добавила: – Помнишь о роли хозяйки, Роби? Чувствую, она мне прискучит еще до посадки. Так что куй железо, пока горячо.

Взяла бокал у него из руки, но тут же поставила на поднос. И посмотрела на наручные часы.

– До посадки ровно три часа сорок одна минута.

– И?.. – озадаченно спросил Роби, опуская взгляд к пустому бокалу.

И тут до него дошло, что она говорит не об еще одной порции коктейля. И зрачки его чуточку расширились.

– Думаешь, момент мимо кассы? – спросила она, заметив его взгляд.

– А ты нет? – отозвался он.

– Я уже не первый раз задумываюсь об этом с тобой. Эти юношеские гормоны, когда балансируешь в непосредственной близости от жизни и смерти с уймой стволов… Так и подмывает что-нибудь вытворить. А ты?

– Это даже не должно было входить в расчет. Вообще никогда.

– «Не должно входить» не то же, что «не входит».

– А момент?

– Вообще-то идеальный.

– Почему?

– Потому что и ты, и я знаем, что Ирландию нам не пережить. Они знают, что ты на моей стороне. Тебе не позволят остаться в живых. Их намного больше, чем нас. Не нужен целый штат аналитиков, чтобы это понять. Что ж, я умру с массой сожалений. Но не хочу, чтобы это входило в их число. А ты?

Встав, Рил протянула руку.

– А ты? – повторила она вслед за Роби. – Кровать сзади очень удобная.

Уилл посмотрел на ее руку долгим взглядом и отвел глаза.

И не покинул кресла.

Рил медленно убрала руку.

– Увидимся в Дублине. – И она зашагала по проходу к личным покоям в хвостовом отсеке.

– Ты тут ни при чем, Джессика.

Она оцепенела, застыв столбом, но не оглянулась.

– Есть кто-то еще? Вэнс?

– Нет.

– Я удивлена, что ты выкроил время для кого-то.

– Ее больше нет в живых.

Теперь Рил обернулась.

– Это было недавно, – добавил Роби.

Джессика вернулась и села рядом с ним.

– Хочешь об этом поговорить?

– Зачем? Я ведь машина, верно? Сама сказала.

Она положила ладонь ему на грудь.

– У машин нет сердцебиения. Ты не машина. Мне не следовало так говорить. Я хотела бы об этом услышать. Если хочешь поговорить.

– Ты уверена?

– Я никуда не спешу в ближайшие три часа и… – она посмотрела на часы, – тридцать восемь минут.

Самолет летел дальше.

А Роби говорил о молодой женщине, похитившей его сердце, а потом едва не похитившей и жизнь, потому что она оказалась врагом.

И в ответ он сделал единственное, в чем действительно хорош.

Убил ее.

Подобное может понять только человек вроде Джессики Рил.

Сэм Кент был в пути.

Взял две недели отпуска от обязанностей судьи. В СНИР очереди недовыполненных работ не бывает. Здесь скоры на суд и расправу. Обойдутся и без него.

Уложив сумку, он поцеловал жену и детей на прощанье.

Это не в диковинку. Частенько уезжает без особых объяснений. Жена понимает, что это как-то связано с прошлой жизнью, о которой он не распространяется.

Ну, на самом деле это связано не с прошлой жизнью, а с будущей. Точнее говоря, будет она у него или нет.

Джейкобс, Гелдер, а теперь и Деккер мертвы.

Кент понимал, что должен шустро танцевать, чтобы не закончить, как трое других. Теперь недруги подступают к нему с обеих сторон.

Рил и Роби – враг грозный. Однако Кента они заботили куда меньше, чем противник на другом фланге. Но есть и способ выкрутиться чистеньким – позаботиться, чтобы план выполнялся. Хотя бы его часть плана. Дальнейшее вне его власти. Но зато в случае провала этой части с него взятки гладки.

Да притом это для него возможность вернуться в поле после многих лет просиживания штанов. Теперь-то он понял, что эта бездеятельность понемногу убивала его. Убийство идиота Энтони Зима было просто шик. Как же ему этого не хватало!

Доехав до аэропорта, он поставил машину на долгосрочную стоянку. Ночь выдалась чудесная. Чистое небо, масса звезд, легкий ветерок. Полет будет приятным. Надо будет брать с места в карьер. Предстоит перелопатить еще уйму подготовительной работы.

Успех или провал мероприятия определяется главным образом во время подготовки. При хорошем планировании остается лишь исполнить задуманное. Даже изменения в последнюю секунду вносить гораздо легче, если все было точно спланировано с самого начала.

В сумке у Кента оружия не было. На сей раз это не его работа. Он мыслитель, контролер, а не исполнитель.