Андрей Воронин - Последнее купе

– Не ранен?

Капитан покачал головой.

– И его не ссадили? Он сейчас в поезде? Он едет вместе со всеми?

– А где ж ему еще быть? – пожал плечами милиционер. – Работает человек. Работа у него такая.

«Таурус» сдох где-то на полпути между Подпорожьем и Столином. Живописная лесная дорога, птицы поют. Выйдешь из машины, пройдешь шага два – там ландыши, кругом ландыши, стройные зелено-белые колоколенки.

Но бензин из этой красоты не надоишь. Хоть ты возьми и помочись в бак.

Жора вышел и хлопнул дверцей. Плюнул. Грохнул кулаком по капоту. Пнул ногой смятую железную задницу. Ландыши, ландыши. Он бы променял сейчас все ландыши на свете на одну канистру Аи-95.

Впереди начинался лесистый холм, прямая вертикальная линия дороги поднималась чуть не к самому небу. Глухомань, мама родная. Здесь, наверное, только лесорубы разъезжают да контрабандисты. Жора снова влепил кулаком по капоту. Он ведь хотел, черт побери, хотел ехать по бетонке! Бетонка! Там машин, как собак нерезаных, там заправки через каждый километр, целые реки бензина!.. Нет, решил сэкономить полтора часа пути, идиот. Кило собачьей срани. Теперь можно спокойно засунуть эти полтора часа себе в задний проход.

Жора пожевал таблетки, попинал ногами ландыши, выключил тормоз в машине и, ругаясь на чем свет стоит, откатил ее на обочину. Едва не доломал свою левую руку.

Затем огляделся еще раз – не увидел ничего обнадеживающего. И отправился дальше пешком.

На холме стояла деревенька Липухи, а справа к ней прилепился дачный поселок: десяток-другой аккуратных тесаных избушек. Жора услышал звуки музыки и не раздумывая повернул направо. У крыльца третьей по счету избушки стоял «жигуль» лимонно-желтого цвета, передняя дверь была открыта, оттуда торчала волосатая нога в шлепке и притоптывала в такт музыке. Конечно, это были «Блестящие». А если не «Блестящие», то, наверное, Зосимова или Черникова, хрен редьки не слаще.

Жора подошел к распахнутой дверце, достал «магнум» и просунул его внутрь салона.

– Выползай с другой стороны, – сказал он. – Без шума.

Дважды повторять не пришлось. Правая дверца распахнулась, оттуда показалась заросшая длинной кучерявой шевелюрой голова в очках. Затем все остальное. Дачник оказался метра под два ростом, пузатый и тонконогий. У него было маленькое испуганное лицо и маленькие женские ладони.

– Тебя как зовут? – спросил Жора.

– Г-гэ… Григорий, – дачник немного заикался. – Я.

– Почти тезки. В доме кто-нибудь есть?

– Нет.

– Мне нужен бензин, Григорий. И как можно больше. Давай все, что есть.

Тот помотал лохматой головой.

– У мэ-меня совсем нем-м… Немного.

– Все, что есть, – повторил Жора.

Григорий покраснел, приподнял руки над головой и осторожно обошел машину. Вопросительно глянул на багажник.

– Открывай, – сказал Жора.

В багажнике были пустая канистра и шланг. Пока Григорий переливал бензин из бака, Жора осмотрелся и увидел за кустами смородины летний душ, забранный цветной пленкой. Там шумела вода.

– Кто? – Жора ткнул «магнумом» в сторону душа.

Григорий повернул к нему потное лицо.

– Ж-жэ… Жена. Она моется.

Жора выругался.

– Я тебя русским языком спрашивал: есть кто-нибудь?

– Она же не в-вэ. Не в доме, – Григорий сглотнул. – Она моется.

Тем временем пленка отъехала в сторону, и из душа вышла, завязывая на голове тюрбан из полотенца, невысокая изящная женщина. У нее был плоский живот спортсменки и загорелая кожа.

Увидев Жору, женщина остановилась.

– Гриша, что происходит?

Полотенце перекочевало с головы на бедра.

– Все нормально, А-ангелина, – сказал Григорий, махнув ей рукой. – Все под контролем, д-ды… дорогая.

Ангелина повела себя на редкость хладнокровно. Она молча сняла с бельевой веревки халат, набросила его на себя и спустилась вниз по дорожке, остановившись в нескольких шагах от машины.

– Мы обычно не берем с собой деньги, когда отправляемся на дачу, – сказала она, глядя на Жору спокойными серыми глазами.

– Правильно делаете, – ответил Жора. – Соорудите мне лучше что-нибудь поесть: хлеб, мясо, овощи. И воды, если можно. Где у вас кухня?

Ангелина показала на маленькое окошко справа от крыльца.

– Я должен видеть вас там, в окне. Ваше лицо и руки. И побыстрее, пожалуйста. Если что-нибудь не так, будете искать себе другого мужа.

Григорий нервно оскалился. Ангелина повернулась и быстрым шагом направилась к крыльцу. Пока она готовила еду, канистра успела наполниться. Григорий отряхнул шланг, бережно скрутил его и положил обратно в багажник.

– Больше бензина нет? – спросил Жора.

– Д-ды… Да откуда? – развел руками дачник.

– А в сарайчике?

Мотая кучерявой головой и продолжая приговаривать: «ды-ды… да откуда, в самом деле?», Григорий пошел отпирать сарайчик. Там у самого входа стояли целых три здоровые канистры и красная бутылка с маслом «Шелл». Дачник зарделся, как эта бутылка, и принялся вытаскивать канистры на улицу.

– Я подумал, у вас ру-ру. Рука, – бормотал он. – Нести будет неудобно.

– Нести будешь ты, – успокоил его Жора. – Две канистры: одну из этих, и ту, что стоит у машины. И масло, пожалуй. Остальное можешь оставить.

Маленькая изящная Ангелина ждала их на крыльце с пластиковым пакетом в руках.

– Там котлеты, огурцы и салат, – сказала она. – В банке холодный чай. Я надеюсь, что.

– Очень хорошо. Спасибо.

Жора спрятал пистолет в карман и повесил пакет на здоровую руку.

– Ваш муж проводит меня, это займет не более получаса. Будет лучше, если вы не станете поднимать шум и куда-то звонить. До свидания.

Женщина откинула назад мокрые волосы, достала из кармана халата сигарету и закурила. Ничего не сказала.

…Пока дошли до леса, Григорий выдохся и взмок. Ноги его заплетались, он то и дело спотыкался о тяжелые канистры. Под первыми елями Жора объявил привал, и дачник тут же рухнул на траву.

– Ваш поселок телефонизирован? – спросил Жора.

Григорий помотал головой.

– В-вы… Все равно она не станет звонить, пока не пройдет хотя бы минут с-сы… сорок, – сказал он, тяжело запинаясь. – Ну, а потом, если я не в-в… вернусь, значит, поднимет на ноги весь милицейский гарнизон. Вертолеты, автоматчики, г-гы… г-гнездовое прочесывание местности. Все ка-ак полагается. Опыт, сын ошибок трудных, понимаете.

– Опыт? – удивился Жора.

– Ангелину прошлой осенью пы-п… подстерегли где-то здесь два подонка. А-а… Она приехала на машине забрать теплые вещи. Ее целые сутки и-и… искали. Я ды-ды… д-думал: все.

– Но ведь нашли, как я понимаю?

– Да. Исы-с… Искусственную почку поставили. И п-по женской части там… Кое-что. А вы, простите. – Григорий посмотрел на Жору через грязные, в потеках, очки. – Вы тоже б-бандит?