Дмитрий Петров - Призрак киллера

— А вот и девочки для вас приехали. Рая и Маруся… Они у нас на комбинате работают, одна в бухгалтерии, а другая — на пищеблоке. Обе чистенькие, проверенные, рекомендую…

Он сделал при этом жест рукой, как бы приглашая гостей пройти в дом и самим удостовериться в правоте его слов.

— Хорошо работают? — ухмыльнулся один из гостей, самый пьяный из всех.

— Работают плохо, — засмеялся в ответ Владилен Серафимович. — Но у них другие достоинства есть. Прошу убедиться, кто желает.

Лицо у генерального директора при этих словах было такое, какое, наверное, бывает у восточного султана, когда он предлагает своим дорогим гостям воспользоваться услугами его одалисок…

Гости засмеялись и направились в сторону дома, потирая руки. Они при этом пошатывались и хохотали радостно и возбужденно, приятно удивленные широтой натуры хозяина…

Лена в первые минуты после этого была в таком шоке, что даже не могла говорить ничего. Она никогда не могла предположить, что все это делается так открыто, с таким неприкрытым цинизмом и развязностью. Она представила себе, как две девушки сейчас принуждены удовлетворять троих незнакомых им пьяных мужчин, желавших развлечься. Как это унизительно, должно быть… Просто невыносимо…

— Ты удивлена? — спросил небрежно Владилен, видя состояние своей юной подруги. — Ничего, — он похлопал ее по плечу. — Не смущайся. Тебя же это не касается… Пусть мои гости поразвлекутся, а то все пялятся на тебя да пялятся… Мне даже неприятно стало. А теперь и они получат свое удовольствие. Будут потом у себя в Москве рассказывать, какой я гостеприимный хозяин.

Владилен Серафимович опять захохотал и добавил, шлепнув Лену по попке, когда она встала:

— Пойдем со мной в лесок, вон туда, на наше место… А то что ж мы простаиваем, пока люди развлекаются…

Они вернулись к костру минут через сорок, когда все трое гостей уже сидели там, обмениваясь впечатлениями о полученном удовольствии. Весело горел костер, трещали сухие ветки и поленья в ярком пламени, и рассыпались искры в разные стороны. Совсем как пионерский костер… Не хватало только песен про юных ленинцев…

— Ну как? — поинтересовался Владилен Серафимович у своих гостей. — Понравилось?

— Отлично, — ответил старший московский гость — начальник главка из какого-то министерства. — Просто великолепно, Владилен Серафимович… Вы — настоящий хозяин этого края, сразу видно.

— Недаром он Герой Социалистического Труда, — вставил другой гость, который только что рассказывал о том, как забавно и с выдумкой поимел одну из девушек, предоставленных ему, и добавил тут же: — Героя Труда просто так не давали… Для этого надо характер иметь, силу натуры… Друзья, давайте выпьем за дальнейшее процветание дорогого Владилена Серафимовича и его славного комбината!

Все выпили, а после этого расчувствовавшийся хозяин захотел продемонстрировать еще одну грань своего таланта. Он считался большим покровителем искусств в Синегорье. Благодаря его материальной помощи действовали два коллектива художественной самодеятельности и народный театр. Весь город знал, что благодаря помощи Барсукова закуплены инструменты для детской музыкальной школы…

Вот и сейчас генеральный директор вспомнил о своих художественных наклонностях и решил их в очередной раз продемонстрировать высоким гостям.

— Приведите сюда девушек, — скомандовал он одному из охранников, находившемуся поблизости, и даже для выразительности своего приказания хлопнул в ладоши, как истинный восточный владыка и повелитель. Наверное, в ту минуту он и в самом деле чувствовал себя эдаким Тамерланом…

Девушек немедленно привели. Обе они были обнажены, на них не было ничего, кроме туфелек на высоком каблуке и украшений, надетых прямо на голое тело. Правда, они успели заново накраситься, и свежий макияж теперь скрашивал выражение усталости на их лицах. Лена понимала их состояние — за те несколько минут, что она провела у костра, слушая восторженные рассказы гостей, она успела составить представление о том, что этим двум девушкам пришлось перенести.

Охранник, шедший сзади них, ухмыляясь, тащил переносной магнитофон.

— Танцы! — объявил Владилен Серафимович и еще раз повелительно хлопнул в ладоши. — Сейчас девочки будут танцевать. Ну-ка!

Все три гостя восторженно зашумели, закричали что-то, а Лена попыталась уйти в дом. Ей было неприятно смотреть на то, что происходило. Однако уйти ей не удалось — любовник крепко взял ее за запястье и заставил сидеть на месте.

— Посмотрите, какие фигурки, — продолжал разглагольствовать генеральный директор, указывая на девушек, растерянно топчущихся на траве в ожидании музыки. — Все — участницы заводской художественной самодеятельности, лауреатки областного смотра. — Он захохотал опять, поддержанный своими гостями, которые стали хлопать в ладоши, как бы приглашая «артисток» поскорее начать выступление. — Я так считаю, — говорил Владилен Серафимович. — Как сказал классик: «В человеке все должно быть прекрасно — лицо, и тело, и мысли»… И что-то там еще, забыл, черт с ним, с классиком…

Началась музыка, и девушки принялись танцевать. Назвать это танцем классического репертуара было нельзя, и, несомненно, на занятиях художественной самодеятельности Рая и Маруся исполняли нечто совсем другое…

Сейчас это был танец, исполненный непристойных жестов, похотливых возбуждающих поз. Девушки крутились перед мужчинами, трясли своими грудками, крутили бедрами, приседали, расставляя стройные ножки…

Лена смотрела на это с замирающим сердцем. Она на миг представила себя на их месте, и сердце ее заколотилось, как у маленькой птички…

Когда танец закончился, девушек пригласили подсесть к костру, им налили вина, и теперь Лена могла рассмотреть обеих получше. Обе они были чуть постарше ее, красивые, с хорошими фигурами. Наверное, они обе, как и сама Лена, когда-то мечтали о том, чтобы стать актрисами… Вот и стали…

Владилен Серафимович вдруг поднялся и ушел за деревья пописать, а его гости, уже совсем захмелевшие, почти «отрубились» у костра.

— У тебя закурить не найдется? — вдруг спросила одна из девушек по имени Рая у Лены. Голос у нее был густой, приятного тембра, но резковатый и вызывающий. Лена протянула пачку сигарет голой девице, и обе закурили.

Рая смерила Лену глазами и сказала:

— Так вот, значит, ты какая…

— Какая? — растерялась Лена от этого ставшего вдруг недружелюбным тона. Ее смущало все — и сама обстановка, и то, что обе ее собеседницы были голые, с блестящими в свете костра капельками пота на обнаженных телах, и то, как обе они смотрели на нее. Лена ничего не понимала в происходящем…