Дмитрий Петров - Призрак киллера

Щелкунчик приносил псу лакомства, вскрывал банки, а потом с удовлетворением смотрел, как Барон насыщается, урча. И в глазах у Щелкунчика было такое уважительное отношение, что Наде даже казалось — он считает его почти товарищем. И действительно, Щелкунчик в те минуты особенно отчетливо вспоминал тот страшный миг, когда в его руке дрожал пистолет, а длинный и остро заточенный нож убийцы находился прямо у самого горла его дочери Полины… У самого ее трепещущего горла…

Она убила бы Полину, та женщина, это точно. И он бы не смог ничего сделать, она успела бы ткнуть ножом в сонную артерию. Много ли для этого надо? Одно только короткое движение…

Тогда Барон спас их всех совершенно неожиданно. Кто бы мог ожидать от такого маленького пса?

А поскольку сам папа так относился к собаке, и дети спокойно теперь оставались дома с Бароном. Им казалось, что при таком испытанном защитнике им ничего не страшно.

Надя приехала в авиакассы и встала в очередь. Теперь очереди за авиабилетами совсем не такие, как прежде. Это раньше они закручивались вокруг всех колонн по кассовому залу, а теперь все переменилось. Это раньше каждый дурак, как только ему взбрендит, мог полететь куда угодно по всей необъятной нашей стране. Из конца, как говорится, в конец… Захотел — и полетел. Теперь не то. При нынешних, нормальных ценах человек пять раз подумает, прежде чем принимать решение о покупке билета на самолет. Некоторые даже думают десять раз, а потом отказываются от этой идеи…

Ушел в прошлое сюжет телефильма «Ирония судьбы», где один из героев должен лететь из Москвы в Ленинград на самолете, но, выпив водки, забывает об этом. Теперь цены такие, что, купив такой билет, человек уж не забудет об этом ни под каким наркозом…

К окошечку кассы было всего два человека. Надя встала третьей, а сзади к ней сразу пристроился гражданин подозрительного вида — с бритой головой и в темных, как у тонтон-макута, очках…

Все-таки мрачная эта штука — темные очки. Неприятное производят впечатление со стороны. Не случайно в старых советских фильмах, когда хотели показать растленный Запад и вообще ужасы капитализма, обязательно надевали на отрицательных героев темные очки. Что-то действительно есть в этом устрашающее…

Билеты до Риги были на завтрашний день.

«Ну вот, все как он и просил, — подумала удовлетворенно Надя, купив билеты и отходя от окошечка кассы. — Прямо завтра и поедем».

Щелкунчик обещал позвонить вечером по телефону, так что Надя рассчитывала сообщить ему об отлете и сказать, что они будут ждать его.

Всю обратную дорогу до дома Надя думала о незнакомом мужчине по имени Андрис, который будет ждать их у себя на хуторе. Какой он? Приветливый ли? Что за отношения связывают Щелкунчика с ним? Надя только знала, что Андрис стал вторым мужем жены Щелкунчика, то есть, попросту говоря, увел у него жену. И жена Велта вместе с дочкой Полиной несколько лет жили с Андрисом на хуторе, в то время как Щелкунчик уже обитал в Москве и занимался чем-то непонятным, что до сих пор было покрыто мраком неизвестности для Нади. Надя пыталась представить себе, что за отношения связывают этих двух мужчин — первого и второго мужа мертвой женщины…

Дома все было спокойно: дети сидели на полу и разглядывали цветные фотографии. Недавно они все вместе ездили гулять в лес за городом, и Щелкунчик специально для этого купил японский фотоаппарат. День был отменный, светило солнце, и легкий ветер гнал по голубому небу перистые подвижные облака.

Они провели тогда весь день на природе. Что только они не делали… Надя даже играла в мяч с детьми, хотя бог знает сколько времени уже не занималась ничем подобным. Щелкунчик научил Кирилла и Полину делать снимки, благо при автоматическом фотоаппарате это было совсем несложно. Теперь у них было больше тридцати фотографий — воспоминаний о том прекрасном дне.

Вот они разводят костер — совсем маленький, но зато настоящий. Вот Щелкунчик обнимает Надю. Она в цветастом ситцевом платье по случаю теплой погоды, а волосы ее растрепаны из-за ветра… А вот дети с собакой вместе, тоже в обнимку. И у всех такие счастливые лица.

— Мама, а мы скоро опять поедем в лес? — сразу спросил Кирилл, как только Надя вошла в комнату. Он держал в руках фотоснимок, на котором они с Полиной ели консервы у костра, прямо вилками из банки — очень было весело…

— В лес? — переспросила Надя рассеянно. — Нет, скоро мы поедем в другое место… Там тоже много лесов.

— Там не очень много лесов, — поправила Надю Полина. Она сидела, сдвинув брови и пытаясь воскресить свои детские воспоминания о Латгалии. — Нет, — повторила она. — Пожалуй, там мало лесов. Там большие поля — большие-пребольшие. На них дядя Андрис выращивает картошку. Самую лучшую картошку в мире.

Полина прибавила что-то по-латышски — совершенно машинально, просто в качестве внезапного детского воспоминания. Вероятно, какое-нибудь высказывание дяди Андриса о своей картошке…

— Ну вот, — ответила Надя. — Мы уже завтра полетим туда, и ты нам все сама покажешь. Наверное, ты очень соскучилась по тем местам? Ведь там прошло твое детство…

— Я уже плохо помню, — призналась девочка, наморщив носик. — Но я вам обязательно. все покажу, что помню, конечно, — добавила она рассудительно.

В этот момент зазвонил телефон. После того как некоторое время назад в их семье произошли трагические события, все тут не любили телефон. Ведь тогда, несколько месяцев назад, все тоже начиналось с телефонных звонков…

Надя заметила, как даже дети тревожно вскинули головки и на мгновение в их глазах появился страх. Недобрые воспоминания были еще так живы…

Надя сняла трубку и услышала там незнакомый мужской голос. Это было нехорошее предзнаменование. Голос не поздоровался, а сразу приступил к делу.

— Вы только что купили билеты на завтра на самолет, — сказал мужчина на том конце провода. Эти слова прозвучали как-то осуждающе, как будто это прокурор обвинял Надю в чем-то дурном…

— Купила, — сказала она сдержанно, но в сердце уже застучала тревога. Глупо скрывать элементарные вещи.

— Вам пока что не следует никуда отлучаться из Москвы, — сказали в трубке. — Посидите дома с детьми. А билеты надо сдать, а то они пропадут. Все-таки жалко ваших денег.

— Почему это пропадут? — спросила Надя и почувствовала, как все тело ее сжалось и напряглось. — Я сяду на самолет и полечу. Почему я должна что-то сдавать?

В трубке было молчание в течение нескольких секунд. Похоже было, что человек разозлился на ее непонятливость, но теперь делает над собой усилие, чтобы не сорваться и говорить вежливо.

— Пока ваш муж не вернется сюда, в Москву, вы никуда не полетите, — наконец произнес незнакомец. Потом он вздохнул и добавил: — Давайте не будем спорить. Ваш супруг выполняет некую работу, и пока он не выполнит ее, вы должны сидеть тут. Вот когда он все сделает, мы хорошо ему заплатим и вы сможете ехать куда хотите. Так что сдайте билеты, они все равно пропадут, мы не позволим вам улететь.