Николай Стародымов - След мстителя

— Куда именно на Кузнецком? — поинтересовался водитель, когда проскочили Пушкинскую улицу.

— Медленно прямо.

И подался вперед, всматриваясь в теснящиеся вдоль тротуаров автомобили.

Вон он! «Мерседес» стоял, наехав правыми колесами на тротуар.

— Стоп!

Водитель резко ударил по тормозам. Харченко достал из кармана десятидолларовую бумажку, бросил на полочку между сиденьями.

— Хватит, надеюсь?

Водитель промолчал. Этого было вполне достаточно. Но еще одна десятка была бы приятнее. Александр бросил еще пять долларов.

— Это за мою наглость, — ухмыльнулся он и выбрался из «жигуленка».

Теперь упустить Стаховича было никак нельзя.

Вновь пришлось ждать. В последние дни это стало слишком привычным занятием. Но теперь он четко знал, кого ждет. А это уже легче. Особенно когда предвкушаешь, что скоро ожидание закончится и можно будет переходить к более активным действиям.

По узким тротуарам в обе стороны спешили потоки людей, по мостовой плотно и медленно протискивались машины. На углу пытался вывернуть троллейбус. Часть улицы оказалась отгороженной забором, за которым укрылись зеленой материей строительные леса.

Александр никогда не любил эту улицу. Тут всегда было слишком суетно-многолюдно, тесно и неуютно. И теперь ему казалось, что все эти жаркие, потные, взбудораженные люди, снующие вокруг с сумками и тележками, кейсами и с пустыми руками, обязательно стараются задеть его, толкнуть.

Впрочем, бесцельно на тротуаре он проторчал недолго. Продумав план дальнейших действий, принял необходимые для его реализации меры. И надолго задумался.

Стаховича все не было.

Интересно, банк, о котором упомянул охранник, это и в самом деле некий банк или же какой-то термин, который должен понимать только посвященный? Если настоящий, водитель в нем, скорее всего, не должен задержаться надолго — слишком мелкая он сошка, чтобы претендовать, в представлении Александра, на роль денежного воротилы. Не должен… Ну а если Стахович является параллельно водителем какого-то «туза» этого банка? Или, что более вероятно, этот самый «туз» является боссом в обеих фирмах — и в «Плутоне», и в данном таинственном банке? Тогда дело другое, тогда он вполне мог застрять здесь на неопределенный срок.

Водитель появился почти через час. К этому времени следивший за ним уже сидел в автомобиле. Нападать на человека в самом центре Москвы было, по меньшей мере, неразумно. Да и что у него тут узнаешь, в такой круговерти? Рассудив так, Харченко договорился с частником, которого соблазнил опять же долларами.

Дорогонько обходится ему слежка. Впрочем, если бы ему предложили сейчас на льготных условиях нанять киллеров, которые бы «замочили» всех причастных к этому делу подлецов, Александр не колеблясь отказался бы. Во-первых, кровная месть сама по себе сладостна, сколько бы ни говорили о ней, как о дикости. Ну а во-вторых, тогда у него вновь пропала бы цель. Этого мститель теперь боялся едва ли не больше всего. Слишком много за эти дни пережито, чтобы теперь, найдя реальный след, уступить его кому-то другому.

И была еще одна причина, в которой он стеснялся признаться даже самому себе. Будучи закоренелым махровым материалистом, который не прошел обряд крещения даже теперь, когда это таинство стало едва ли не модой, вдовец сейчас постоянно ощущал рядом присутствие Аннушки. Вернее, правильнее, было бы сказать, не ощущал. Александр ЗНАЛ, что она все время рядом, что она смотрит на него, что она мучается там, в проклятом своем эмпирее. Потому что она не отомщена. Потому что бросился в бой за ее память не любовник, не криминальные покровители, не кто-то еще, чье вмешательство в события было бы понятным и оправданным… Нет, бросился мстить за нее человек, которому она изменяла (и сколько раз!), от которого уходила, тоже не раз, которого сама же бросила, когда ему было невыносимо трудно, которая не пришла ему на помощь, когда он ей позвонил…

Она, Аннушка, быть может, только теперь, оттуда, из неведомого далека, из-за той роковой черты, пересечь которую можно только в одну сторону, поняла, кто и в какой степени был достоин ее любви…

В конце концов Стахович появился. Вновь, повинуясь его брелочку, «мерседес» мигнул фонарями.

— Вот он!

Дремавший рядом водитель встрепенулся. Спать все свободное время, наверное, черта, объединяющая шоферов всего земного шара.

— Договариваемся так: если он от тебя не сумеет оторваться, мы с тобой рассчитываемся, как я обещал, — торопливо, сквозь зубы, выдвинул условие Харченко. — Если упустишь — ты мне платишь столько же.

С нанятого водителя сон слетел окончательно. Он от злости даже задохнулся:

— Ты что, офонарел? Мы не договаривались так!

Собрав морщины в жесткой усмешке, отставник взглянул на шофера сузившимися глазами. Процедил сквозь зубы:

— Договаривались — не договаривались… Вот теперь и договоримся. Если боишься, что не справишься, так и скажи, у меня еще есть время другого водилу, поумелее, чем ты, найти…

Водитель только зубами скрипнул. Заработать ему хотелось. А тут еще и гордость профессиональную задели.

— Ну гляди, — процедил он.

И выругался.

Теперь от «фирмача» не отстанет…

Как скоро выяснилось, цеплять гордость водителя не было необходимости. «Мерседес» впереди ехал строго по правилам, стараясь не провоцировать многочисленных гаишников с автоматами.

В самом деле, сейчас иметь иномарку, несомненно, престижно и шикарно. Но и хлопотно — слишком пристальное внимание привлекают к себе все эти «вольво», «мерседесы» и прочие «бээмвэшки». Отечественных «жигулят» или «москвичей», не говоря уже о старичке «запорожце» (тоже, к слову, нынче иномарка), тормозят редко, действительно только за дело. А заполонивших московские дороги авто «забугорного» происхождения нередко останавливают просто для выяснения личности водителя.

…Попетляв по узеньким улочкам Центра, обе машины выкатили на Тверскую. Тут, как обычно в это время дня, автопотоки шли плотно, так что перегнать или отстать было трудновато. Лишь бы только не проморгать момент, когда преследуемый попытается перестроиться в крайний ряд, чтобы свернуть со столбовой дороги. Но этого не происходило. Поток медленно дотянулся до моста у Белорусского вокзала. И едва машины его преодолели, дружно развернулись веером, прибавили скорость. Ленинградское шоссе, наверное, вообще можно признать эталоном городских магистралей: по нему можно идти на скорости не опасаясь. Ему бы только от светофоров напрочь избавиться… Как в Киеве на проспекте Победы.

За «мерседесом» и здесь следить было несложно — поток машин шел так, что держать большую дистанцию не было необходимости.