Николай Стародымов - След мстителя

Александр Харченко торжествовал победу.

Человеческая ступня не предназначена для того, чтобы ее проворачивали вокруг оси. А Стахович так резко крутнул кроссовку Александра, что тот штопором свинтился с кресла и с грохотом покатился по полу. Столик, отброшенный Валерием, опрокинулся и, подпрыгнув, встал на попа. Со звоном грохнулся на пол телефон. Сам же Стахович вскочил и, выставив напряженные ладони, бросился сверху на Харченко, намереваясь вцепиться ему в горло.

Отставной сотрудник КГБ в свое время проходил слишком серьезную подготовку, чтобы не успеть среагировать. Он легко уклонился от сильных, но не слишком опытных в таких делах рук противника. Могучим ударом отшвырнул его… Тело привычно сработало само, не требуя и не ожидая команд. Через мгновение Харченко уже сидел верхом на спине Валерия, а тот тихонько выл, даже не пытаясь высвободить заломленную к затылку кисть правой руки.

— Это тебе дорого обойдется, парень, — пообещал победитель. — Утихомирился?

— Пустите…

Александр ослабил хватку.

— Считай это самым наипоследнейшим китайским предупреждением. Я ведь говорил тебе, Валерик, что тебе со мной не справиться.

Он снова уселся в кресло. Подумал о том, что если соседи, живущие этажом ниже, дома, их внимание мог привлечь поднятый шум. Но с этим уж поделать сейчас ничего нельзя.

Стахович между тем медленно поднимался с пола. «Слишком медленно», — подумал Александр. Похоже, еще раз захочет испытать судьбу…

Он, слегка напружинившись, приподнялся с кресла и точным ударом в солнечное сплетение отшвырнул хозяина в угол. И отвернулся от него. Поставил столик на ножки. Поднял тетрадку и ручку. Снял трубку телефона, хотел проверить, работает ли он. Но вспомнил, что сам же перерезал провод. Аккуратно опустил ее в гнездо. И склонился над телефонным справочником.

Обычно в фильмах показывают следователей и оперативников, которым одного беглого взгляда довольно, чтобы запоминать целые колонки телефонных номеров или номеров документов, а затем уметь восстановить их едва ли не через годы. Может быть, и есть такие феномены. Александр к ним не принадлежал. Поэтому он листал сейчас справочник, видел множество цифр, фамилий, каких-то инициалов, адресов и никак не мог сообразить, по какому принципу отобрать те, которые ему могут пригодиться.

А потому принял соломоново решение — попросту забрал справочник с собой. Если приспичит, подумал, как-нибудь Стахович отбрешется, нет такого человека, который ни разу не терял телефонные книжки.

Валера в углу перестал постанывать и сипло дышать, восстанавливая дыхание.

— Ну что, дружок, очухался? — миролюбиво повернулся к нему Александр.

Теперь водила не станет больше на него бросаться. Во всяком случае, какое-то время. Александру очень хотелось в это верить.

На Стаховича Харченко зла не держал. Тот действительно был только водителем, а они редко принимают участие непосредственно в акциях.

— Размялись — и хватит. Садись на место. Продолжаем разговор… Ты, к слову, как к поэзии относишься, Валерик? — спросил без логического перехода.

Гость даже поперхнулся от неожиданности вопроса.

— Вот я так и думал, что никак, — осуждающе покачал головой незваный гость. — А между тем в некоторых стихах содержатся прямые указания для таких, как ты. Недавно мне в руки попалось стихотворение молодого поэта Андрея Матяха. Оно короткое, послушай:

Слышишь, Валерик, а ты умудрился попасть. Это нехорошо. Потому и приходится тебе собирать камни… Ну да ладно, ближе к телу, как говорил Остап Бендер. Я тут полистал твои записи, но ни хрена в них не понял. Так что придется тебе подсказать, с кем мне нужно поговорить. Давай-давай, не ленись. Я тут и так много времени потерял… Значит, я уже понял, что твой этот Малыш тоже никакого отношения к убийству Сереги не имеет. А кто тогда принял решение? Протасов?

Кажется, именно такую фамилию называл тот туповатый охранник возле банка.

Стахович, услышав ее, вздрогнул. Похоже, именно это его добило.

— Да, Протасов. Он у нас главный… Вы меня ему не выдадите?

— Зачем? Если я тебя выдам или убью, всполошу всю вашу шайку-лейку. А мне это нужно, как евнуху презерватив. Но только и ты должен осознать, насколько тебе невыгодно рассказывать о нашем разговоре своим шефам. Если они о нем узнают, «замочат» без сожаления. Как того же Поляка, например. Так вот и образовался у нас с тобой маленький альянс… Итак, Протасов.

Александр перелистал телефонную книжку. Прочитал «Прот-в» и напротив номер телефона.

— Протасов — наш директор фирмы, — угрюмо начал Стахович. — Его зовут Павел Константинович. Он всем заправляет.

— Ну, положим, далеко не всем, — вспомнив, под чьей «крышей» работает Протасов, заметил Харченко. — Ну да ладно пока. Кто приводит в исполнение приговоры?

— У нас есть… Как бы это точнее сказать… Короче говоря, имеются специалисты такого профиля. Одни могут долги выколачивать, что-нибудь расколотить, сжечь, на кого-то «наехать» по мелочам… Ну, и есть выход еще на одного мастера более высокого ранга…

Харченко почувствовал, что внутри все напряглось. Шестое чувство подсказало: это он, тот самый киллер, который в милиции проходит как Стилет.

— А Анну… Анну Валентиновну тоже он… — Александр почувствовал, как у него перехватило горло. Он выдавил из себя сухой короткий кашель и закончил: — Тоже он убил?

— Я не знаю… — отшатнулся Стахович. — Я про нее ничего не знаю…

— Не свисти, твою..! — выругался Харченко и перегнулся через стол к водиле. Тот испуганно отпрянул. — Говори, падла, был он там?

— Был, — сжался от страха Стахович. — Но я не знаю, что он там делал…

Все ясно.

— Ага, как же, не знаешь… Как его найти? Как его зовут, кличка?

— Я не знаю… Я и вправду не знаю… Зовут его… это… как его… Сейчас вспомню…

— Не тяни кота за яйца! — Кулак с грохотом опустился на поверхность столика.

— Его зовут Стервятник. Но это только за глаза, он эту кличку не любит. Он как-то своего чуть не убил, когда тот случайно его так назвал… Он любит, когда его называют Батыр.

— Почему?

— Ну он же татарин. Или башкир. Или еще кто… Короче, с Волги.

Это было уже что-то. По таким данным, может, Буераков что-то в своих архивах отыщет. Хотя кто его знает. В наше время все так запуталось, в столицу столько понаехало швали со всего эсэнгового Союза.