Николай Стародымов - След мстителя

Старший охраны еще сучил ногами. Александр добивать его не стал. Глупо — но у него кончились патроны в ТТ. Больше не было.

Пришлось приготовить «ламу». К ней глушитель не подходил. А потому выстрелы из нее, доведись открывать огонь, будут греметь куда громче…

Он подошел к пульту. Быстро пробежал глазами по надписям у кнопок. Создававший схему электронщик постарался на совесть. Все было понятно.

Вот она, красная кнопка. Надписанная кривовато: «Общая тревога».

Экс-оперативник аккуратно поддел кнопку ножом, вытащил из гнезда. За ней потянулись два проводка. Он легко отломил один из них, скрутил его и утопил в гнезде так, чтобы, не дай Бог, не коснулась оголенная жилочка какой-нибудь железки. Пристроил кнопку на место, стараясь, чтобы, хотя бы на первый взгляд, поломка не бросалась в глаза.

В коридоре послышались шаги. Харченко стал за дверь. Вовремя.

Створка распахнулась. Кто-то шагнул в комнату. Начал было говорить:

— Кто тут к нам ломился?.. — и осекся, увидев открывшуюся картину.

Александр легко и бесшумно прикрыл дверь и, оказавшись за спиной вошедшего, умело захватил его за шею. Тот дернулся было, но быстро оценил ситуацию. Раскинул руки, демонстрируя покорность. Напавший ослабил хватку.

— Убью, — тихо пообещал вошедшему.

— Верю, — мгновенно откликнулся тот. — Что нужно, чтобы не убил?

Харченко даже хмыкнул. Ну и нервишки у парня, шутит в такой ситуации.

Не отпуская шею охранника, провел рукой по его поясу и карманам. Оружия не обнаружил. Лишь тогда резко оттолкнул пришедшего, а сам отшагнул в угол комнаты. Взял пистолет наизготовку.

Мужчина оглянулся. Смотрел бесстрастно, чувствовалось, что оценивает обстановку: решительный вид Харченко, насколько умело он держит свою «ламу», три трупа… Понял, что сейчас не время для активного сопротивления. Бочком чуть придвинулся к пульту.

— Убьешь? Или поторгуемся? — спросил деловито.

— Будешь умничкой — помилую, — пообещал мститель. Искренне пообещал, без задней мысли.

— Не верю.

— Резон простой. Мне нужен только один человек. Остальные — случайные или попутные жертвы, которые могут помешать выполнению задачи. Я против каждого из вас ничего не имею, значит, и трогать без надобности никого у меня необходимости нет. Убедил?

— Убедил, — согласился мужчина. — И все равно не уверен, что ты меня помилуешь.

«Логично мыслит», — оценил Харченко. И произнес рассудительно:

— Но так у тебя появляется шанс. В противном случае и его не будет… С этим ты согласен, надеюсь? Мне нужен Борисевич. Только он один. Если я его достану, ручаюсь, тебе лично ничего не грозит.

— А если не достанешь? Меня кончит он.

Тоже логично.

— Ты кто? — Александру вошедший понравился.

— Я — Маркел. Секретарь Борисевича.

— Понятно. Слыхал про тебя… Так вот, Маркел, тебе сейчас самое время перейти на мою сторону.

— А зачем?

— У меня на тебя «зуб» нарисован. Или ты со мной — или против меня.

Маркел показал пальцем на пистолет:

— Это таким образом ты вербуешь себе друзей?

Он Александру нравился все больше.

— Нет, друзья у меня искренние. Наверное, потому у меня их не очень много… А тебя я вербую не в друзья, только в союзники. Быть может, даже временные. Просто у меня сейчас тоже нет выбора: или ты принимаешь мою сторону — или ты отсюда не выходишь.

— Есть резон, — не стал спорить Маркел. — Так что от меня требуется?

Харченко понимал, что при первой же возможности Маркел от него постарается избавиться. Но уже сейчас он решил, что без крайней необходимости убивать его не станет. Маркел был ему симпатичен.

Странные это понятия — симпатия и антипатия. Возникают на каком-то подсознательном, едва ли не рефлекторном уровне. И даже самому себе не можешь объяснить, почему тот или иной человек тебе нравится, а другой нет. Хотя нередко и понимаешь, что должно бы быть наоборот…

Мысль мелькнула и пропала. Сейчас важны не абстрактные рассуждения, а конкретные дела.

— Мне нужно попасть к шефу, чтобы по пути меня не остановили. Потому что тогда придется начинать стрелять. А мне этого, сам понимаешь, не хотелось бы.

— Скромные у тебя желания, — ухмыльнулся Маркел. — А потом ты меня?..

— Потом мне будет не до тебя, — в тон ухмыльнулся Александр. — Если победителем выйду я, тебе вообще нечего бояться. Если он — ты можешь сказать, что действовал под пистолетом. Такой аргумент, как пистолет, любого убедит. Согласись, что это алиби.

— Для шефа — да. А для себя самого?

Харченко понял.

— Ты откровенный человек.

Нимб над головой Маркела в его глазах потускнел. Достал из кармана пару сотенных долларовых купюр, скатал их шариком, бросил предателю.

— Это аванс. Когда я отсюда уйду, дача окажется на какое-то время в полном твоем распоряжении. Я думаю, ты знаешь, чем здесь можно поживиться…

Маркел согласно склонил голову. Сделка его устраивала. Потому он перешел к делу:

— Что тебе нужно знать?

Зловещая усмешка мстителя обнажила зубы.

— Не знать. Вернее, не просто знать. Ты спроси, Маркел, что ты должен для меня сделать.

Тот удивленно поднял брови:

— А я что-то должен делать?

— Неужто ты жизнь свою так мало ценишь? Конечно же, должен. Ты оплатишь свое существование на бренном свете жизнью тех, кто может оказаться на моем пути. Ни больше ни меньше. Договорились?

Скомканные долларовые купюры вывалились из рук предателя.

— Лучше уж убей, — с нескрываемым страхом проговорил Маркел.

Харченко ухмылялся по-прежнему, насмешливо и зло:

— Поздно, батюшка, поздно! На купюрах уже имеются твои «пальчики». Значит, как бы дело ни повернулось, объясняться тебе придется.

Секретарь глядел на него с ненавистью. А он откровенно смеялся.

— Ты у меня в руках, Маркел. Лучше принимай мои правила игры. Это тебе выгодно, — и добавил просто так, наугад, чтобы припугнуть: — Месяца три назад ты условия диктовал — сегодня моя очередь.

Бледность залила лицо подручного Борисевича.

— Так вон ты откуда, — упавшим голосом проговорил он и откинулся на стуле. — Теперь понятно…

— Вовремя надо соображать.

Не могло быть так, чтобы такая личность, как Маркел, кого-то не держал за жабры месяц назад или даже полгода. А потому такой отвлеченный срок, как «месяца три», мог пробудить у него любые ассоциации. На это Харченко рассчитывал. И расчет сработал.

— Так что? — повторил внушительно. — Ты со мной или против меня?

Маркел глядел на него теперь с искренним уважением и с не менее искренним страхом.

— За тебя, конечно. Но если ты проиграешь — мне головы не сносить.

— Это уже твои проблемы, — равнодушно пожал плечами Харченко. — Я ведь о своей голове не говорю.