Кэролайн Грэм - Написано кровью

— Сэр!

— Вы меня поняли?

— Да понял я, понял… — Сержант с остервенением жевал свою крепкую сигарету. — Просто они так меня достали!

— Никто не просит вас делать вид, будто вы их любите или уважаете. Потому что в этом случае отношения сложатся столь же недопустимые, как и те, в которых вы увязли сейчас. Ваши чувства несущественны. По крайней мере, должны быть несущественны. Самокопание губительно для людей нашей профессии. Мы должны смотреть в оба, причем наружу, а не внутрь себя.

— Да, — повторил Трой. — Извините, шеф.

Беда в том, знал Трой, что Барнаби прав. И обычно сержант смотрел в оба, потому что любил свою работу и хотел делать ее хорошо. Трой очень гордился даже самыми скромными своими достижениями, которых, надо отметить, было немало. И он решил сделать над собой усилие. Итак, да здравствует вежливость в общении с невежами! В конце концов, она же ничего не стоит. Но пятки лизать он им тоже не будет. Нет уж, извините!

К тому времени они прошли половину Зеленого луга. Навстречу им выбежала темноволосая, хорошенькая Китти Фосс, репортер «Эха Каустона».

— Здрасьте, старший инспектор! И что у нас?

— Привет, Китти, — бросил Барнаби и пошел дальше.

Девушка-репортер, стараясь не отстать, запнулась о кочку, и Трой бросился поддержать ее.

— Народ говорит, что тело уже вынесли, — продолжала она, пытаясь вырвать руку у Троя.

— Так и есть.

— Это мужчина, который жил в доме? Спасибо, сержант, дальше я сама! Некий, — она сверилась с записной книжкой, — Джеральд Хедли?

— Мистер Хедли был обнаружен мертвым сегодня утром при весьма подозрительных обстоятельствах.

— Кто его нашел? Сказала же, сержант, я сама! — Она выдернула руку. — Как он был убит?

— Вы же знаете правила, Китти. Будет обнародовано сообщение по результатам экспертизы.

Шеф проплыл дальше, а Трой повернулся к девушке:

— Может, встретимся попозже и выпьем немного? Я раздобуду для вас что-нибудь.

— Во второй раз вы меня на этот крючок не поймаете. — Китти посмотрела на него с глубоким презрением.

— Простите?

— Восемнадцать месяцев назад. «Веселый кавалер». Не помните? — Она наивно согласилась встретиться, надеясь на какой-нибудь улов, но получила разве что несколько сомнительных предложений, на которые плевать хотела.

— Ха! Да, было, — запоздало вспомнил Трой. — Не попробовать ли еще раз?

— Не раскатывайте губу.

Следующим Барнаби планировал посетить Сент-Джона. Если действительно Рекс и Дженнингс оставались последними, очень важно выяснить время и очередность их ухода. Барнаби и Трой без особого труда нашли обшитый досками, видавший виды дом. Он стоял почти напротив «Приюта ржанки», но, хотя их встретил собачий лай, какого ни один смертный не слышал и не хотел бы услышать, никто не появился.

Оставив коттедж «Бородино» за спиной и возвращаясь обратно к коттеджу Хедли, Барнаби заметил у ворот соседнего дома женщину с велосипедом. Видимо кем-то уже оповещенная, что ее искали, она с интересом смотрела в их сторону и явно ждала, когда они подойдут. Выуживая из кармана удостоверение, старший инспектор направился к ней.

— Миссис Клэптон?

— Да. А в чем дело? — Ее тон, немного встревоженный, но явно свидетельствующий о горячем желании помочь, обещал приятный контраст с предыдущей беседой.

— Как думаете, мы могли бы поговорить в доме?

— Конечно.

Входная дверь открылась в крошечное пространство, устланное циновкой из кокосового волокна. Сразу за ней круто взбиралась вверх узкая лестница. Стены лестничного колодца были цвета берлинской лазури в звездах. Сью провела их в довольно неряшливую гостиную, где с разрешения хозяйки Барнаби быстро и благодарно погрузился в глубокое кресло, из которого потом, когда пришло время вставать, еле смог извлечь себя. Трой устроился за столом с одной витой ножкой. Вся эта конструкция так шаталась, что в конце концов сержант пристроил свой блокнот на коленке.

— Это касается Джеральда? — Она широко раскрыла глаза и часто дышала. Видно было, что предчувствия у нее самые дурные. — Люди там, на улице, разное говорят. Что с ним несчастный случай. Даже… что он умер.

— Боюсь, что так и есть, миссис Клэптон. Но о несчастном случае речи быть не может. Мистера Хедли убили.

Краска сначала отхлынула от ее лица, а потом прихлынула обратно густой малиновой волной. Она склонила голову, и выражения ее лица было уже не разглядеть из-за водопада волос. Через несколько секунд Сью выпрямилась. Казалось, она успокоилась. Ее лицо теперь было цвета слабого чая.

— Но мы же только вчера собирались нашим писательским кружком. Прекрасно провели время. — Она казалось озадаченной и слегка обиженной, как будто прекрасно проведенное время само по себе способно уберечь от несчастий.

— Я так понимаю, вы собирались регулярно?

— Да. Раз в месяц. — Она уставилась на свои сабо, неуклюжие башмаки, надетые поверх шерстяных носков и разрисованные мелкими цветочками. — Джеральд… Джеральд…

— Вы не знаете, кто-то мог желать зла мистеру Хедли?

— Что вы хотите этим сказать? — Сью в изумлении переводила взгляд с одного полицейского на другого. — Разве это не был грабитель? Разве он не ворвался в дом?

— Разумеется, мы рассматриваем и такую возможность. — Барнаби был прямо-таки отечески мягок. — Как долго вы жили по соседству?

— С тех пор как мы переехали сюда. Около пяти лет.

— Вы, вероятно, очень хорошо знали мистера Хедли?

— Я бы не сказала. Он всегда был вежлив и готов помочь. Очень хорошо иметь такого соседа. Он расчищал снег прошлой зимой, когда Брайан потянул спину. Ну и всякое такое. Но он никогда, что называется, не раскрывался.

— Но вы встречались на людях?

— Только во время собраний кружка. Вне их мы не общались. Брайану бы это не понравилось.

— Почему?

— Его не интересуют люди… этого типа.

«Юлит», — подумал Трой, однако, помня о недавнем нагоняе, спросил у Сью очень вежливо и нейтрально:

— А какого типа, миссис Клэптон?

— Брайан их называет «офицерская косточка». Нет, Джеральд не состоял на военной службе. Мне кажется, он был отставным чиновником. Просто Брайан так называет подобного склада людей. Мой муж — социалист. — Она выпрямилась и приподняла подбородок, будто только что храбро призналась в каком-то стыдном грешке. Для Мидсомер-Уорти это, пожалуй, и было грешком. — Люди, в общем, нормально к этому относятся.

— Какие отношения были между членами вашего кружка?

— Прекрасные. В основном.

— Но должны же были возникать какие-то симпатии и антипатии? Время от времени разногласия неизбежны. Скажем, ревность к успеху кого-нибудь из членов кружка.

— О нет. Мы же не профессиональные литераторы.