Марина Серова - Принеси меня в жертву

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, и здесь явно властвовала Елена.

Пейзажей на стенах не было, только краска оттенка «бледная моль». Деревянный пол сменился на ламинат, а окно в конце коридора закрывали красные пластиковые жалюзи, а под окном стоял длинный фиолетовый диван.

— Какое необычное сочетание цветов, — не удержалась я. — Вы сами выбирали?

Елена проследила за моим взглядом.

— Фиолетовый с красным в паре не утомляют зрительно? — спросила я.

Елена остановилась возле одной из дверей и взялась за дверную ручку.

— Нисколько не утомляют, — пожала она плечами. — Я давно привыкла. Проходите.

Она открыла дверь и пропустила меня вперед.

Как правило, любитель сладостей счастлив оказаться в кондитерской, а меломан с удовольствием посещает музыкальный магазин. Настоящий филателист никогда не возьмет марку голыми руками — только пинцетом. Фанат мотоциклов и всего, что с ревом проносится по дороге на двух колесах, не откажется от поездки на мотоцикле, которым никогда не управлял. Иногда хобби превращаются в зависимости, а иногда становятся делом жизни и источником дохода.

Елена же на фоне сильно интересующихся чем-либо была на переднем плане.

Комната, в которую мы пришли, была огромной. Точный размер я бы никогда не угадала, но, стоя на пороге, я не видела противоположную стену из-за высоких стеллажей, подобных тем, которые используют на складах и в оптовых магазинах. На самых нижних полках плотными рядами располагались вешалки-стойки. И все они были заняты различными предметами одежды, обувью и аксессуарами в виде зонтов и сумок. Куртки, пиджаки, костюмы, футболки, нижнее белье, мужские ботинки и женские босоножки располагались в определенном порядке. То, что не должно было помяться, висело на плечиках, а то, что можно складывать, было сложено пуговка к пуговке. Перемещаться между стеллажами нужно было очень аккуратно, чтобы не споткнуться о картонные коробки и пластиковые ящики, из которых выглядывало что-то кружевное наподобие женского нижнего белья.

Присмотревшись, я обнаружила, что вещи в основном были неновыми. В воздухе слабо пахло дезинфектором. Запах мне был знаком, точно так же пахло в секонд-хендах, куда я изредка наведывалась то с одной, то с другой из подруг. Справедливости ради замечу, что иногда на полках обнаруживались очень интересные вещи.

Елена обошла меня и остановилась в паре метров.

— Что бы вы хотели выбрать? — спросила она. — Здесь столько вещей, что мне будет проще сразу показать вам то, что нужно. Платье? Джинсы? Блузки? Вы в кроссовках останетесь? Тогда лучше, наверное, джинсы. Момент, у меня тут как раз недавнее поступление.

Она даже не дождалась ответа, сразу же пошла вперед, раздвигая по пути плечики.

Теперь я поняла, о чем говорил Шумский. «Шмоточная», по-другому это и не назовешь.

Я немедленно последовала за женой Васи Шумского.

Она деловито шагала далеко впереди в поисках наряда для незваной гостьи. То есть для меня.

— О! — воскликнула она и, обернувшись, нетерпеливо замахала рукой. — Нашла! Кстати, новое, с этикетками.

Я приблизилась. Елена указала рукой на полку с джинсами. Потом окинула меня критическим взглядом.

— Размер, наверное, сорок шестой? — прикинула она. — Попробуем двадцать девятый американский.

Она принялась ловко приподнимать в стопке джинсы, одни за другими. Смотрела на размер, качала головой и принималась за новые.

— Лучше тридцатый, — подсказала я. — У меня все-таки есть бедра.

Елена тут же оставила джинсы в покое.

— Тридцатого нет. Странно, должен быть. Тогда, может быть, платье?

— С чужого плеча? — спросила я.

— Все платья в прекрасном состоянии, — тут же нашлась Елена. — В плохом я не беру. «Левые» бренды тоже не признаю. Поставки из Европы, каждая вещь первоначально стоила очень много. Все проходит санобработку, а то, что можно постирать, отправляется в прачечную.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась я. — Такой серьезный подход к делу наводит на определенные мысли. Вы, случаем, не владелица секонд-хенда?

— Упаси боже, — поморщилась Елена. — С торговлей связываться не собираюсь.

— Тогда что это такое?

Я развела руками, указывая на размеры «шмоточной».

— Скупаю оптом то, что висит в магазинах подержанных вещей. Там ведь не только ношеная одежда встречается. Порой это едва заметный брак. Иногда это никто не покупает месяцами, а я забираю все и сразу. У меня есть помощники, которые приводят наиболее запущенные вещи в божеский вид. После этого я развожу все по тарасовским секонд-хендам. На этом мои обязанности заканчиваются. Все, что вы видите, просто ждет своего часа. Сейчас просто некоторая задержка с транспортом, но буквально на днях все это разъедется по торговым точкам. Склад опустеет за сутки.

— А потом снова новая партия?

— Да. Поиск, закупка, доставка. Если нужно, то стирка и глажка. Вещи часто страдают при транспортировке. Обязательная последующая дезинфекция. Здесь даже температура особенная и постоянный контроль за вентиляцией воздуха. Уборка, проверка на вшивость — не отсырело ли чего, не облезли ли пуговицы, не пошла ли ржавчина по металлу. Ну, и всякое другое. Качество прежде всего. Эта комната специально оборудована под складское помещение, здесь раньше была бильярдная, а по соседству три кладовые, а в нашем доме никто не играет в бильярд. Осталось сломать стены, разумеется, под присмотром архитектора, который проследил за тем, чтобы дом под тяжестью шмотья не сложился, как карточный домик. Собственно, вот и вся история успеха.

Она обвела довольным взглядом свое «королевство» и удовлетворенно выдохнула.

— Здесь так много вещей, — пробормотала я. — А вы благотворительностью, случайно, не занимаетесь?

Елена демонстративно посмотрела на часы.

— У меня мало времени, простите, — сообщила она. — До праздника я должна уделить внимание детям и привести себя в порядок. Я показала вам все, что стóит внимания, на следующих полках уже совсем другие вещи.

— Какие же?

— Следы носки на них видны невооруженным взглядом. И винтаж. Мужские костюмы. Очень маленькие или очень большие размеры. Всякий хлам, который никто и никогда не купит, потому что это не представляет интереса. А также то, что я еще не успела разобрать. Так что, решились?

Мы стояли довольно далеко от входной двери, но я сразу же услышала, как она открылась.

— Мам!

Эхо звонкого детского голоса тут же погасло где-то под потолком. Но если бы помещение было пустым, то ребенок «прозвучал» бы громче.

Мы обернулись.

В проходе показалась девочка, которая, увидев нас, застыла на месте.

— Вас испугалась, — пробормотала Елена. — Да отойдите же.