Валентина Демьянова - Грехи в наследство

Начать решила с фабрики, на которой мать Павла Юрьевича, судя по рассказам его энергичной супруги, проработала не один год. На нее, то есть на фабрику, я возлагала особые надежды. В советские времена учет и контроль были поставлены на должную высоту, так что знакомство с личным делом Ольги Петровны Ивановой могло прояснить многие моменты ее биографии и здорово помочь мне в моем деле.

Фабрика была местной достопримечательностью, поэтому нашла я ее без труда. Первый же встречный очень толково объяснил мне, куда ехать, где сворачивать и какой колдобины на этом извилистом пути особенно опасаться. Впрочем, если б даже не объяснил, все равно нашла бы. Красные кирпичные корпуса с затейливыми башенками видны были издалека и почти из любой точки городка. Въехав в распахнутые настежь ворота, спросила у бредущего мимо рабочего с тележкой:

— Не подскажете, как директора найти?

— А чего его искать? — удивился тот. — В административном корпусе сидит.

Ткнув пальцем в нужное мне здание, работяга тут же потерял ко мне интерес и погромыхал со своей поклажей вглубь двора.

Административный корпус оказался небольшим двухэтажным особнячком с симпатичным козырьком на витых чугунных колоннах и стрельчатыми окнами. Потянув на себя массивную дверь, я оказалась в сумрачном вестибюле с неизменным вахтером у входа.

— К директору как пройти? — напористо поинтересовалась я, всем своим видом пресекая возможные расспросы.

— По коридору направо, — равнодушно буркнул вахтер, не проявляя ни малейшего желания узнать, что это за личность проникла в святая святых местной фабрики.

На дверь с табличкой «Директор» я наткнулась сразу, стоило только свернуть за угол и пройти несколько шагов по коридору. Постучать не успела. Дверь сама собой распахнулась, и я едва не оказалась сбитой вылетевшей оттуда девушкой.

Стараясь удержаться на ногах, я сделал шаг назад да так и замерла, в немом изумлении уставившись на незнакомку. Причиной тому была ее внешность. Она впечатляла и весьма сильно. Хорошенькая, почти детская мордашка радостно сияла всеми цветами радуги. На пухлых, наивных щеках алел неестественный румянец последней стадии чахотки. Глазки едва открывались под тяжестью нагуталиненных ресниц, а веки до самых бровей были старательно разрисованы сверкающими тенями. Наряд девушки ничем не уступал раскраске лица. Облегающая трикотажная кофточка с фосфоресцирующей кошачьей мордой на груди не доходила до пупка, а замшевая юбчонка с фестонами по подолу едва прикрывала попу. Все это великолепие довершали туфли на немыслимой высоты платформе.

— Ой! — пискнула она, прижимая к груди пустой графин.

— Ничего страшного, — пробормотала я, делая попытку обойти незнакомку.

Однако попасть в приемную оказалось не просто. Девица мертво стояла на моем пути и, судя по всему, в ближайшее время сдвигаться не собиралась.

— Позвольте пройти, — мягко попросила я.

— А вы кто? — выдохнула она, шаря по мне горящим взглядом.

— Журналистка.

— Журналистка?! — зашлась она, от изумления выкатывая глаза дальше некуда.

— Да. Из Москвы.

Девица судорожно выдохнула:

— Я так и подумала.

Не сумев скрыть удивление, я вздернула брови.

— Догадались, что я журналистка?

— Да нет! Что не местная! На наших-то совсем не похожи.

Понимающе кивнув, я сделала еще одну попытку прорваться в заветную приемную, но не тут-то было. Девица сдвигаться в сторону не собиралась.

— Так вы позволите мне пройти? — с легкой ноткой раздражения спросила я.

— Ой, да что это я? Конечно! — вскрикнула она и как ужаленная отскочила в сторону.

Искренне благодарная, я кивнула и торопливо шагнула через порог. В приемной глазам сразу стало легче. После неистового буйства красок взгляд прямо-таки отдыхал на этой незатейливой и до боли знакомой обстановке. Зеленая ковровая дорожка на полу, неизменные стулья вдоль стены, цветы на подоконнике, стол секретарши. Вот только за столом никого не оказалось.

За моей спиной деликатно кашлянули. Нервно вздрогнув, я обернулась и с недоумением обнаружила рядом с собой давешнюю девицу. Пустой графин она по-прежнему крепко прижимала к груди. Горячечно сверкая глазами, девица с придыханием поинтересовалась:

— А вы из какой газеты?

— «Экономика России».

Вытащив припасенное удостоверение, я помахала им в воздухе.

— А про что писать будете? — не отставала настырная девица.

— Вам так важно это знать?

Девица удивленно распахнула глаза.

— Так конечно! Мне ж докладывать Геннадию Васильевичу.

Я озадаченно нахмурилась, а девица с довольным видом кивнула.

— Секретарь я. Так о чем писать будете?

Нервно кашлянув, я слегка севшим голосом произнесла:

— О ветеранах труда. Есть такие?

— А то! Фабрика сколько лет работает. Чего-чего, а этого добра у нас хватает.

Тут она спохватилась, что в пылу беседы забыла о своих прямых обязанностях, и гостеприимно предложила:

— Да вы садитесь. В ногах правды нет. А директор пока занят. Люди у него.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила я, все еще переживая недавнее потрясение.

Судя по всему, долго молчать девушка способна не была. Не прошло и минуты, как она поинтересовалась:

— Ну как там, в столице?

— Нормально.

Подперев щеку рукой, она с мечтательным видом протянула:

— Красиво… Огни, машины, магазинов полно… — Грустно посопев, девушка с обидой поделилась:

— А я ни разу в Москве не была. Живем рядом. Сядь на электричку, и через два часа уже в столице будешь, а я так ни разу и не съездила.

— Еще съездишь. Какие твои годы, — утешила я ее.

— Ага, как же! Отец помрет, а не пустит.

Тут открылась дверь кабинета, и из него вышла полная женщина в синем рабочем халате. Не глядя по сторонам, она с сердитым видом заспешила к выходу. Секретарша проводила ее понимающим взглядом, потом заговорщицки подмигнула мне:

— Сейчас сообщу.

Грациозно выпорхнув из-за стола, она легкой тенью проскользнула за дверь. Не знаю, что уж она там докладывала, но ждать долго не пришлось. Буквально через пару минут девушка снова появилась на пороге и радостно возвестила:

— Проходите, пожалуйста.

Вопреки моим ожиданиям директор оказался не молодым и не обаятельным. Низкорослый крепыш с лысиной во всю голову и с возрастом далеко за пятьдесят. Правда, встретил он меня душевно. Вышел из-за стола навстречу, долго тряс руку и наконец спросил:

— Чем мы заинтересовали столичную прессу?

— Наша газета начинает готовить цикл статей о ветеранах труда. О людях, отдавших производству целую жизнь, а теперь незаслуженно забытых.

— Хорошее дело затеяли, — одобрительно кивнул директор.

Я сдержанно улыбнулась.