Валентина Демьянова - Грехи в наследство

— Вы, помнится, помощь предлагали? — сразу и без обиняков приступила я к делу.

Мое заявление Макса позабавило. В трубке послышался легкомысленный смешок.

— Решили одуматься или в ваших планах что-то изменилось?

Выкладывать любопытному отпрыску Ефимовых все как на духу я не собиралась, поэтому ответила предельно сдержанно:

— Планы все те же. Работаю.

Ефимовский сынок был, конечно, отъявленным шалопаем, но совсем не дураком, потому и мою сдержанность расценил правильно.

— Откуда тогда интерес к моему предложению?

Голос Макса так и сочился неприкрытым ехидством, я просто видела, как его лицо кривится в насмешливой ухмылке. Ну что ж, его можно было понять! Я столько раз ему в открытую хамила, что теперь парень пользовался моментом и отыгрывался за свои прошлые унижения. Обращать на это внимание было себе дороже: исправить уже ничего нельзя, а вот без информации можно точно остаться. Поэтому не стала мудрить, наплевала на Максовы комплексы и обиды и честно призналась:

— Я зашла в очередной тупик. Надеюсь у вас чем-нибудь интересным разжиться. Вдруг поможет.

— Поможет в чем? Маменькино самолюбие потешить? — моментально взорвался Макс. — Мне это зачем?

«Эк его разбирает! Заводится с пол-оборота», — подумала я, но вскользь, мимоходом, а сама продолжала гнуть свою линию:

— С самолюбием все обстоит не просто. Брожу как в тумане, так что из затеи Аллы Викторовны может ничего и не получиться. А что касается вас... можете любопытство свое удовлетворить. Вы ведь хотели знать, что на самом деле происходит.

Макс коротко хохотнул:

— Значит, согласны поделиться? Ну что ж! Выкладывайте!

— Не так скоро! — осадила я своего чересчур ретивого партнера. — Вы пока еще ничего мне не рассказали!

— Лихо! — расхохотался Макс. — Решили на кривой меня обойти?

— Макс, — терпеливо заметила я, — давайте не будем торговаться. Если согласны, ответьте на несколько вопросов, если нет... забудьте о нашем разговоре. Я хитрить не собираюсь, поэтому признаюсь честно: мне пока рассказывать нечего. Но если вас это утешит, могу сказать: выглядит все не слишком оптимистично и надежды Аллы Викторовны могут не оправдаться. Это при лучшем раскладе...

— А при худшем?

— И подумать боюсь. Результаты могут оказаться просто катастрофическими;

— Даже так? — задумчиво протянул Макс. — Вы меня утешили, ради этого можно и помочь. Авось общими силами да и насолим маменьке.

— Я такой цели перед собой не ставлю, — сухо заметила я.

— Зато я об этом мечтаю. Ладно, спрашивайте. Если что знаю, расскажу.

— Меня интересует ваша бабушка по материнской линии...

— А она тут при чем? — опешил Макс.

— Все вопросы потом! Ответьте лучше, что вы о ней знаете.

— Не много. Когда она умерла, я маленький был.

— Совсем ее не помните?

— Помню немного. Высокая была, подтянутая. Осанка у нее была просто царственная. Спина ровная, подбородок вздернут. Голоса никогда не повышала, но ее все равно все и всегда слушались. Даже дед, а уж характер у него был...

— Это ваше чисто внешнее впечатление о ней. А факты из биографии?

— Какие факты? Смеетесь? Сколько лет мне тогда было, чтобы подобными вещами интересоваться? Что видел, то и запомнил!

— Алла Викторовна ничего не рассказывала?

— Конечно, рассказывала! Она у нас это любит! Вот только верить всему нельзя! Она озвучивает только те моменты, что идут на благо имиджу семьи. Ну сами понимаете... Великий певец, интеллигентная жена, красавица дочь. Высокие отношения... В общем, всякая лабуда!

— А поподробнее можно?

— Ну, например... как бабка познакомилась с дедом!

— И как?

— На концерте. Он ее увидел и влюбился с первого взгляда. Далее все по тексту... Ах, как он красиво ухаживал! Ах, как упорно добивался ответного чувства! Ах, наконец они поженились и зажили счастливо! Сплошная трескотня! Ничего интересного из маменькиных воспоминаний вы не почерпнете. Ей ведь что нужно? Придать блеск своему семейству, а тут любая лакировка подойдет!

— А на деле что происходило? Бабушка, к примеру, чем занималась? Работала?

— Нет, конечно! Ей такого по статусу не полагалось! Она при муже была. Дом вела, на гастроли его сопровождала.

— А до замужества?

— Пела! У нее был чудесный голос! Она ведь с дедом как познакомилась? В одном праздничном концерте с ним выступала!

— Пела?

— Нуда! Бабуля окончила консерваторию и в Москонцерте работала.

— Постойте, вы ведь говорили, что она родом из глубинки?

— Так и есть. В Москву совсем молоденькой приехала. А поскольку у нее не только изумительный голос был, но и подходящая пролетарская биография, ее без проблем приняли учиться.

— Так откуда она родом?

— Из Вуславля! Как и папенька, но о том, что они с бабкой земляки, он вряд ли даже подозревает. Это великая тайна нашей семьи! — выпалил Макс и расхохотался. — На эту тему никто и никогда не распространяется! Так еще при деде заведено было. Я сам случайно узнал.

— Даже так? Тогда действительно тайна. И к чему такая секретность?

— Неужели не понимаете? — трагическим голосом воскликнул Макс. — Она была супругой самого блистательного Червинского! Что это подразумевало? Жена должна быть безупречна, вызывать восхищение... ну в крайнем случае зависть, а тут... Родом из подмосковной глухомани и непонятно из какой семьи! Как в таком признаться? Засмеют! Между прочим, моя прабабка в Москву к дочери ни разу не приезжала. Так и осталась жить в том городишке. Бабуля, правда, ее навещала, но... скрытно! А всем всегда говорилось, что мы коренные москвичи. А что? И дед, и мама и правда в Москве родились!

— Понятно... Прабабка одна в Вуславле жила?

— Ну, конечно! А с кем ей было жить, если единственная дочь в столице обосновалась, а мужа нет?

— Умер?

— Темная история... Между прочим, еще одно семейное табу. Вроде бы расстреляли его, а где и за что... Этого, похоже, и мамуля не знает.

— А вы откуда узнали?

— Слышал однажды... краем уха. Мамуля бабку пытала, — туманно пояснил Макс, но, как он ни темнил, и дураку было ясно: разговор старших он услышал не случайно. Похоже, страсть к подслушиванию была у него в крови, она, можно сказать, родилась вместе с ним. — Маменька хотела узнать, как и почему дед погиб. Только ничего у нее не вышло. Промолчала бабуля. Временами она, между прочим, что кремень была. Не захочет сказать — слова из нее не вытащишь. А тут она точно не хотела.

— В отличие от своего отца, вы много знаете о семье матери, — заметила я.

— Он не знает потому, что его ничего, кроме собственной карьеры, не интересует, — сухо отрезал Макс.

— И у вас никогда не возникало желания его просветить?

— Рассказать все папеньке? — хохотнул в трубку отпрыск Ефимовых. — А что? Это было бы забавно... — И, выдержав короткую паузу, он уже серьезно закончил: — Но весьма неблагоразумно. Мать бы мне этого никогда не простила и моментально лишила денежного пособия. Не знаю, как у вас заведено, а у нас все просто: денежки в дом приносит отец, а распоряжается ими маменька.