Александр Фишман - Мертвые головы

— Куда Витяша в выходной мог отправиться ни свет ни заря?

— Мы это уже проходили! — проворчал Мишаня. — Следить за кем-то.

— Это понятно, но за кем? Мы же решили, что объект слежки должен быть из "Услады" или откуда-то поблизости. Но ведь для "усладовцев" любое утро любого выходного дня — самый отдых. С четверга по субботу клиентура, как правило, зависает до самого утра. Все мы это знаем не понаслышке, знал это и Витяша. Вопрос: за кем можно вообще следить утром в выходной?

— Михаил, вопрос к тебе, — произнес хозяин квартиры.

— А ты что, знаешь ответ?

— Знаю.

— А я не знаю. Ну, Алка твоя по утрам работу заканчивала. У меня, кстати, такой же график. Может, еще у кого.

— Хорошо, тогда второй вопрос, — продолжал Хлебосолов. — Зачем Витяше вообще понадобилось за кем бы то ни было следить? Всему ведь должно быть объяснение. Что он хотел вызнать?

— Так вы же сами об этом всю дорогу талдычили: надо было узнать, у кого из девок есть хахаль с тачкой. Эту тему он наверняка и пас.

— Правильно, Мишаня, молодец. Пойдем дальше. Юлька на поминках сказала нечто такое, на что, во-первых, Витяша обратил внимание, и что наверняка явилось первопричиной его дальнейших действий, а во-вторых, он хотел, чтобы она не распространялась на эту тему. Почему — понятно. Он намеревался сам сыграть в свою азартную игру. Не исключено, что позже он получил от Юльки полную информацию. Причем, очень аккуратно, а Витяша это умел, так, что она, подозревая, что Ирина давала деньги в рост тому же человеку, что и она сама, и помыслить не могла, что это и явилось причиной ее смерти.

— Про Алку она, скорее всего, вообще не знала, — проговорил инвалид. — Ну насчет денег. Иначе бы она даже при своих куриных мозгах дотумкалась до очевидного.

— Ты же, Мишаня, помнишь, после какой фразы Юльки, по словам Карины, Витяша пихнул ее под столом? Ну, у тебя же классная память!

— Значит так, — изобразив лицом сосредоточенность, принялся восстанавливать тот сказанное. — Карина произнесла: "Юлька сказала, что надо потрясти чулок, может, и Иринины деньги там". Мать услыхала, встрепенулась, спросила, что Юльке известно про деньги. Вот тут Витяша и пихнул Юльку под столом, чтобы не несла всякий вздор. Примерно таким вот образом. Не пойму, и что из этого следует? Бабья болтовня.

— Ты допустил ошибку в одном месте, приятель, — цокнул языком Петр.

— Только в одном? Подумаешь! Я же не автомат, чтобы все запоминать дословно. Главное, передать смысл. А что это за ошибка?

— В том-то и загвоздка, что ошибка ключевая, и весь смысл пропал. Юлька сказала не "потрясти чулок", а "потрясти синий чулок".

— Синий чулок!.. Красный чулок… Какая в сущности разница!

— Пусть тебе Кирилл объяснит. Он филолог, это его область.

— Понимаешь, Мишаня, красный чулок — это ничто. Всего-навсего принадлежность женского туалета красного или близких к нему цветов. А "синий чулок" — это идиоматическое выражение.

— Опять не по-русски!

— Чулки здесь вообще ни при чем. "Синий чулок! — так в классическом смысле называют ученых дам. В более широком — женщин, лишенных собственно женственности. А в устах Юльки это были представительницы прекрасного пола, ведущие отличный от ее образ жизни. То есть, не помешанные на сексе, делающие карьеру, ценящие семью, очаг и так далее.

— А, вон что. Да-да, Витяша что-то подобное упоминал. Ясно.

— Следовательно, речь шла не о гардеробе, а о женщине. Общей знакомой Юльки и Витяши. Теперь-то ты догадался, кто этот "синий чулок"?

— Мамочка? — с большим сомнением в голосе предположил пожарный.

— Да нет же! Конечно, не Мамочка! Хотя, справедливости ради стоит отметить, что формально она подпадает под эту категорию. Но не она.

— Виола баба умная. Начитанная, Витяша ее хвалил. Тоже какой-то институт закончила. Недаром же она любит училку изображать. Но, как я тебя понял, проститутки сюда вообще не катят?

— Правильно понял.

— Так, кто же остается? — продолжал вслух размышлять Мишаня. — "Синий чулок". Чтоб, значит, не трахалась направо и налево… Стоп!!! — глаза его вдруг загорелись. — Татьяна! Точно, она, сука, больше некому!!!

— Ну вот, имя озвучено, — проговорил Петр и потянулся к бутылке.

— Как же я сразу!.. — не унимался пожарный. — Ах она мразь!.. Да я ее!..

— Погоди, не ори, — осадил его Хлебосолов. — Может быть, мы ошибаемся.

— Это вряд ли, — пододвигая собеседникам наполненные стаканы, произнес инвалид. — Михаил верно сказал: она, сука, больше некому!

— Смотри, как у тебя все просто, — покачал головой Кирилл.

— И у тебя тоже, — парировал тот. — Здесь вот в чем пулька, — принялся объяснять он Мишане. — Кирилл ведь что имел в виду, когда дергал тебя вопросами про утро выходного дня.

— Ну?

— Утром ведь народ не только с работы идет, но и на работу. А кого можно железно поймать у дома утром в субботу и воскресенье, да и в любой другой день, и еще с тем условием, чтобы вычислить нужную машину? И это вне зависимости от каких бы то ни было графиков. Ну?

— Базарных торгашей! — хлопнул ладонью по столу пожарный.

— Не знаю, помнишь ты, нет, Татьяна раньше всегда приезжала к нам на одной и той же машине? Дядечка ее какой-то на "Москвиче" возил, — вступил в разговор Кирилл. — И это логично: у нее несколько торговых точек на базарах. Продавцы, конечно, наемные, но товар подвезти — отвезти надо, проконтролировать, деньги собрать, в налоговую или там еще куда подскочить. Как тут без машины? И сама она элитный товар по знакомым лично развозит. На такси — не рентабельно. А она уже давненько к нам навьюченная своим ходом добирается.

— Точно! Я еще сам думал, чего это она? Вроде не бедствует.

— Вывод напрашивается простой: она не хочет, чтобы мы видели ее новую машину. А скорее, ее нового водилу. Скрывает их от нас. Вопрос: зачем?

— Уже не вопрос, — заметил Петр и опрокинул в рот содержимое стакана.

— Да, теперь уже не вопрос, — согласился Хлебосолов. — Полагаю, Витяша утречком пошел к ее дому, если он знал адрес, или на базар, если не знал, посмотреть, кто и на чем ее возит.

— Точно, Кир! Молоток! Так оно и было! — произнес Мишаня и выпил в свою очередь.

Хлебосолов последовал его примеру и продолжил разговор:

— Такой, значит, выстраивается логический ряд: "синий чулок", утренний поход Витяши, острое нежелание, чтобы кто-то в "Усладе" знал или хотя бы видел нового водителя. Плюс целый букет факультативных признаков.

— Это каких же? — с любопытством глянул инвалид. Язык его слегка заплетался.

— Ты, Петь, больше не пей пока, хорошо? Все обсудим, тогда.

— Согласен. Так какие там факультативные признаки?

— Татьяна — коммерсантка. И по сложившемуся о ней впечатлению, не знаю, истинному ли или искусственно ею культивированному, довольно удачливая. Кому же как ни ей давать деньги в рост?