Надежда Черкасова - Поцелуй меня крепче [litres]

– Очнулась, красавица? Вот и славно. Я, грешным делом, даже бояться начал, что этот дуболом перестарался. С ним такая оказия иногда случается. Как говорится: заставь дурака Богу молиться – он и лоб расшибет. Однако в моем деле без него никак не обойтись, вот и приходится закрывать глаза на некоторые его оплошности. Рад, что ты оказалась такой живучей. Значит, родилась под счастливой звездой. А как мне-то повезло, ты себе даже представить не можешь!

Сквозь приоткрытые веки Мила видит склоняющегося над ней высокого седого незнакомца, пытается вскочить с места, но без сил валится на кровать, не справившись с головокружением. Она вынуждена крепко зажмуриться, пережидая слабость и борясь со страхом вновь потерять сознание. Нет-нет, только не сейчас! Мила с трудом открывает глаза и фокусирует взгляд на незнакомце. Так это же он… тот самый!

Похититель смотрит на Милу таким жадным восторженным взглядом, что ей становится не по себе. Кажется, он никак не может на нее налюбоваться. То отступая от кровати на несколько шагов, то вновь приближаясь, он словно не верит своим глазам, поэтому пытается разглядеть вожделенную добычу поближе.

– Да, неисповедимы пути Господни! – Лицо его сияет от счастья, губы кривятся в сладострастной улыбке, кажущейся Миле дьявольской и вселяющей в душу неподдельный ужас. – Кто бы мог подумать, что я встречу тебя в таком прозаическом месте, как аэропорт! Где я тебя только не разыскивал: и в глухих деревнях, и в монастырях. Лишь под землю не заглядывал. Ну что ж, на ловца и зверь бежит. Вот я и отыскал тебя, проказница. Где же ты все это время пропадала?

Мила не в состоянии произнести ни слова. Несомненно, она узнала его. Это тот самый злой старик, которого так боялась ее бабушка. Тот самый, который когда-то обещал Люсеньке золотые горы, если она согласится поехать с ним. А также тот самый, с фотографии, что стоял вместе с Милой Миланской возле вертолета.

И он нашел Люсеньку, то есть ее. Значит, мечта деревенской дурочки все-таки сбылась? Именно сейчас, когда ей это нужно меньше всего на свете. Или это ловушка, в которую Люсенька когда-то сама себя загнала своими фантастическими иллюзиями о чужой красивой жизни?