Надежда Черкасова - Поцелуй меня крепче [litres]

Мила опустилась на завалинку, бессильная и опустошенная от нахлынувших воспоминаний. Глаза полны слез, готовых в любой момент хлынуть нескончаемым потоком, затопив ростки начавшегося было выздоровления.

– За что? Как же жить-то с этим на свете? – вопрошала она.

– Ну вот что, – решительно произнес Алексей, подошел к Миле и за плечи поднял ее с места. – Не вздумай тут слезы лить. – Он смотрел ей прямо в глаза. – У тебя для этого нет причин. Что, в сущности, изменилось? Мы как жили в тайге, так и живем. Возможность выбраться отсюда в начале лета, если мы того захотим, у нас осталась. Я люблю тебя по-прежнему. Может, это ты решила разлюбить меня, поэтому ищешь причину, чтобы поссориться? Так я не держу! Возвращайся к бабушке, раз я тебе так не люб. А может, ты, вспомнив все, уже и жизни себе не представляешь без своих дурных привычек и наклонностей? Снова хочешь включить тупую блондинку? Так пойди посмотри на себя в зеркало и осознай, что ты – уже другая. А потом продолжим наш разговор. Если, конечно, захочешь. – Алексей отпустил Милу и уселся на завалинку, задумчиво глядя вдаль и гадая, что же теперь будет.

Мила вошла в дом, бросилась на кровать, уткнулась в подушку и разрыдалась от навалившейся на нее безысходности. Нажалевшись себя вдоволь, немного успокоилась. Почему он с ней такой грубый? Куда вдруг подевались его заботливость и терпимость? Лучше бы она ничего не вспоминала. Все было так прекрасно! Эти месяцы, проведенные с Алешей, самые счастливые в ее жизни. Неужели она сама теперь пытается разрушить их счастье? Зачем?! Чтобы вернуться к своей прежней жизни? А хочет ли она этого?

Однозначно ответить на свой вопрос Мила не смогла. И при чем здесь зеркало? Не будет она в него смотреться! Тут же вскочила и, схватив зеркало с полки, с любопытством принялась в себя вглядываться. Алеша опять оказался прав. На Милу взирала незнакомка: каштановые волосы отросли, потерявшие цвет концы уже не напоминали о блондинистой личности, которая на какое- то время утратила право на существование. У Милы отобрали не только ее прекрасную беспечную жизнь, но и память о ней. Но память вернулась. Значит, она снова может требовать, чтобы ей вернули ее прежнюю жизнь?

Может, конечно. Вот только вести себя как прежде уже не хочется. Она и в самом деле теперь другая. Боже, какие страхи-ужасы ей пришлось пережить ради своей любви! Неужели она ее теперь лишится? Ради чего? Ради той иллюзии, которую когда-то называла жизнью и которой жила? Ради того блеска и мишуры, вечного праздника вседозволенности? Но она никогда и не чувствовала себя счастливой в своей прежней яркой и роскошной оболочке. Как странно, что, имея все на свете, она страдала от недостатка главного – любви и счастья. И теперь она стоит перед выбором: быть счастливой или вернуться к сомнительным ценностям. Может, и в самом деле правда – хорошо, а счастье – лучше?

Да и ждут ли ее там? Наверняка ждут. Чтобы уничтожить, узнав, что она еще жива и не сгинула в таежных болотах, в этой глухомани. А потому для Милы единственно правильный выход из создавшегося положения – ухватиться за нежданно свалившееся на ее голову скромное счастье, укрыться за широкой спиной Алексея. Может, она просто расчетливая сука? Но даже суке хочется жить!

Мила умылась прохладной водой из умывальника и вернулась к Алексею.

– Что теперь будет со мной? – присела она рядышком. – Что теперь будет с нами?

– Как минимум тебе придется решить, кто ты на самом деле и чего хочешь от этой жизни.

– А как максимум?

– Как максимум – нужна тебе семья или нет.

– Ответь мне, пожалуйста, на очень важный для меня вопрос: у нас все останется по-прежнему, невзирая ни на что? Или ты теперь будешь относиться ко мне как-то по-другому?

– Странный вопрос. Разве до потери памяти я относился к тебе иначе?

– Нет. Просто тебе, наверное, больше нравилось, когда я не приставала со своими безумными идеями? Только скажи честно.

– Не скрою, без истерик ты мне нравишься больше. Ты это хотела услышать?

– Истерик больше не будет. Я очень постараюсь.

– Ты думаешь, это зависит от тебя? – Алексей с любопытством взглянул на Милу.

– Да. Потому что я не сумасшедшая Люсенька, а Мила, которая многое успела повидать в жизни, многое понять. И исправиться.

– Ах, даже так! Тогда я спокоен, – невесело улыбнулся Алексей.

– Почему ты мне не веришь?

– Какая разница, верю или нет? Главное – я люблю тебя.

– Алеша, ты себе даже представить не можешь, какая я счастливая, что у меня есть ты. Я люблю тебя так, как больше никто и никогда любить не будет. Вернее, не сможет.

– Надеюсь, ты не забудешь когда-нибудь о том, что сказала сейчас. – У Алексея отлегло от сердца, он обнял Милу.

– Никогда и ни за что не забуду! – твердо пообещала Мила, но оставила для себя этот вопрос открытым, так как считала, что и сама пока не знает, как оно сложится дальше.

– Вот и славно. А бабушке ты собираешься сказать, что к тебе вернулась память?

– Конечно, нет! Иначе она опять начнет опекать и волноваться за меня. Пусть живет себе спокойно. Ты не обидишься, если я задам тебе странный вопрос?

– Ты хочешь спросить, остаются ли в силе наши договоренности?

– Почти. Я так изменилась за последнее время, что даже не уверена, хочу ли вернуться в свою прежнюю жизнь. Я ни за что на свете не согласна потерять тебя, поэтому сам решай, нужно мне возвращаться назад и разбираться там со своими проблемами или нет. Вернее, нам возвращаться.

– Что-то новенькое. Ты так пошутила, чтобы проверить меня? Тогда напрасно стараешься. Теперь мы – муж и жена, а потому все вопросы должны решать сообща. Если ты, конечно, вдруг не передумаешь и снова, как прежде, не начнешь изображать из себя королеву великосветского бомонда со звездной болезнью.

– Зря переживаешь. Если я – королева, то ты – мой король. Вернее, я – царица, а ты – мой царь. Не забыл, что батюшка говорил во время венчания? К тому же я не просто жена, а примерная жена. Поэтому решать подобные сложные вопросы придется тебе, дорогой. А мое дело маленькое – только поддакивать мужу: «Да, дорогой! Как скажешь, дорогой! Я тебя тоже люблю, дорогой!»

– Это, конечно, очень заманчиво – «примерная жена». Даже похоже на сказку. Но скорее всего на фильм ужасов. Поэтому лучше снять эту фальшивую маску покорности, иначе я подумаю, что ты притворяешься. Я люблю тебя такой, какая ты есть, со всеми твоими странностями. Потеря памяти скорее всего привнесла некоторую корректировку в черты твоего, скажем прямо, совсем непростого характера, убрав частично дурные привычки и наклонности. Но сути это не изменило. Теперь ты вспомнила все, и тебе решать, какой быть дальше.

– А какая я была, на твой взгляд, – неужели совсем-совсем препротивная?