Жоэль Диккер - Загадка номера 622

– Итальянский – это всегда прекрасно, я согласен.

– Увидимся вечером. Желаю вам успехов в работе!

Я поднялся в номер и, сев за стол, снова погрузился в рассказ соседки. Благодаря ей мы узнали, что случилось в пятницу, 14 декабря, в доме Эвезнеров.

Пятница, 14 декабря, за 2 дня до убийства

Светало.

В зимнем полумраке, на фасаде большого особняка Эвезнеров горело только окно будуара. Макер, сидя в халате, корпел над своими записками.

Моя последняя миссия должна осуществиться во время Большого уикенда Эвезнер-банка в Вербье. P- 30 просит меня помешать Синиору Тарноголу захватить власть в банке.

У меня почти не осталось простора для действий: либо мне удастся убедить Тарногола назначить меня президентом, либо я буду вынужден убить его. Я знаю, что, если провалю задание, P- 30 повесит на меня двойное убийство, к которому я косвенно причастен.

Никогда не думал, что до этого дойдет. Но мне не пристало жаловаться на судьбу, потому что я, и только я, несу ответственность за сложившуюся ситуацию. Я действительно виноват в том, что, уступив свою долю Тарноголу, позволил ему забраться так высоко. И раз уж это моя исповедь, придется открыть еще один секрет. Я обязан рассказать вам на этих страницах, что именно Синиор Тарногол предложил в обмен на мои акции.

Так, впервые, Макер подробно изложил все, что произошло пятнадцатью годами ранее в “Паласе Вербье”.

Он закончил писать около семи утра. Уже почти рассвело. Закрыв тетрадь, хранившую отныне все его секреты, Макер решил против обыкновения не убирать ее в сейф. Вместо этого он спрятал ее на полке, за книгами. Мало ли что может случиться в эти выходные, подумал он. Пусть все узнают правду.

Он наскоро позавтракал на пустой кухне. Арма взяла отгул до понедельника. Внезапно он понял, что ему не хватает ее спокойствия и надежности. Ему нравилось, что она всегда стоит у плиты, когда он встает рано утром и поздно возвращается домой. Доброе утро, мисье, – сам себе пробормотал Макер.

Пора уже выезжать в Вербье. Он поднялся в спальню, где еще спала Анастасия, и на цыпочках прошел в ванную. Он принял душ, побрился и оделся с особой тщательностью. Чемодан Макер собрал накануне и положил в багажник.

Перед выходом он нежно поцеловал жену в щеку, стараясь не разбудить ее. Анастасия уже давно не спала, но лежала с закрытыми глазами – ей бы не хватило духу во всем ему сейчас признаться. Сегодня она собиралась оставить его навсегда.

– Прощай, солнышко. – Макер противно дунул ей в ухо. Ей стоило большого труда не пошевелиться. – Я уезжаю в Вербье и воскресенье вернусь к тебе президентом. Вот увидишь, все будет хорошо. Ты помнишь, что Армы сегодня не будет, так что прости, что бросаю тебя в одиночестве.

Солнышко, не выходя из образа спящей девы, подумало, что отсутствие Армы ей как раз на руку. Макер поцеловал ее еще раз и ушел.

Услышав, как хлопнула входная дверь, Анастасия выпрыгнула из постели. Как все‐таки подло с ее стороны смываться вот так, по‐тихому. Но она не могла поступить иначе.

Анастасия вынула спрятанную в шкафу дорожную сумку. Вчера ночью, на балконе отеля, когда она спросила Льва, скоро ли они уедут, он шепнул: “Завтра утром. Встречаемся в одиннадцать у касс на вокзале Корнавен”.

Она больше ни минуты не хотела оставаться в этом доме. Еще совсем рано, ну и пусть. Она посидит где‐нибудь в кафе до одиннадцати.

Макер уже выруливал из ворот на шоссе Рют, когда на заднем сиденье возникла какая‐то фигура и оглушила его внезапным “Привет, Макер!”.

Макер, у которого чуть не случился разрыв сердца, нажал на тормоза и повернулся: это был Вагнер.

– Вы совсем спятили! – заорал Макер.

– А вам следовало бы закрывать машину, – возразил Вагнер.

– Какого черта вы здесь делаете?

– Сегодня у вас важный день. Я хочу удостовериться, что вы во всеоружии.

– За двенадцать лет работы в P- 30 я не провалил ни одного задания. Не волнуйтесь.

– Рад слышать. Итак, вы готовы ликвидировать Тарногола?

– Я готов на все, чтобы мой банк ему не достался. А уж каким образом я этого добьюсь – мое дело. Раньше вы не вмешивались в мои действия. Результаты всегда были налицо.

– Да ради бога. Но потрудитесь завтра к вечеру стать президентом! В противном случае последствия будут катастрофическими, для вас в первую очередь.

– Все будет хорошо, успокойтесь. Очень жаль, что вы стараетесь меня запугать, притом что я верой и правдой служил отечеству в течение двенадцати лет.

– Я просто хочу, чтобы вы с триумфом завершили свою карьеру в P- 30. Склянка с ядом у вас с собой, на всякий случай?

Вместо ответа Макер вытащил из кармана пузырек и потряс им перед носом Вагнера, который остался доволен увиденным.

– Не забывайте, что яд подействует часов через восемь – двенадцать, – сказал он, выходя из машины.

Макер тут же тронулся с места и поехал дальше по шоссе Рют. По направлению к Вербье.

В одиннадцать утра Анастасия пересекла просторный зал вокзала Корнавен с легкой дорожной сумкой в руке.

В последнюю минуту ей стало жаль покидать дом в Колоньи. Она неожиданно поддалась ностальгическим чувствам. Прошлась напоследок по всем комнатам. Эмоции переполняли ее. Она долго плакала. Она расставалась с жизнью, которую любила несмотря ни на что. Она расставалась с человеком, который всегда прекрасно к ней относился. В сущности, Макер был единственным, кто ни разу не причинил ей боли, а она собиралась предать его и разбить ему сердце. Анастасия оставила на кровати записку, всего несколько строк, сообщая, что уходит от него навсегда и просит ее не искать. Она даже подумала, не приложить ли к записке обручальное кольцо, чтобы скрепить, словно печатью, их разрыв. То самое кольцо с сапфиром, которое Макер преподнес ей, сделав предложение. Она редко его носила – сменив вскоре на другое, с огромным бриллиантом. Она долго рассматривала синий камень и вдруг почему‐то решила взять кольцо с собой. Наверное, чтобы сохранить воспоминание о жизни, которую она вот-вот оставит позади. Анастасия сунула его в карман и отправилась на вокзал. Интересно, куда Лев ее повезет. Может, поездом до Милана? Или до Венеции? Она всегда мечтала жить в Италии.

Подойдя к кассам, она сразу увидела его. И бросилась к нему в объятия:

– Лев! Я боялась, что этот день никогда не наступит!

– Анастасия… – тихо сказал он, и в его голосе послышалась озабоченность.

Она поняла, что что‐то не так. И тут же заметила, что он пришел без багажа.

– Что происходит?

– Я должен ехать в Вербье.

– На Большой уикенд? Но зачем?

– Лучше тебе не знать. Поверь мне, все будет хорошо. Отложим отъезд на два дня, не более того.