Жаклин Уинспир - Простительная ложь. Вестник истины

Служащий адвокатской конторы доложил о приходе Мейси, и не прошло и минуты, как ее проводили в кабинет сэра Лоутона.

Сесил Лоутон вышел из-за резного стола красного дерева, массивность которого словно подчеркивала авторитет одного из самых выдающихся судебных ораторов своего времени.

— Мисс Доббс, садитесь, пожалуйста!

Лоутон показал на два кожаных кресла в стиле эпохи королевы Анны и маленький резной столик между ними. В дверь постучали, вошел секретарь с подносом, на котором стояли две чашки, кофейник и сливочник.

— Несколько лет назад один из моих клиентов приобрел кофейную плантацию в Британской Восточной Африке. Похоже, в дополнение к гонорару он счел необходимым снабжать нашу контору кофе, в результате чего всему младшему персоналу пришлось освоить искусство приготовления бодрящего напитка.

Мейси улыбнулась, села и взяла чашку.

— Мой бывший работодатель вырос во Франции и до сих пор предпочитает по утрам французский завтрак с крепким кофе, хотя живет в Кенте. Я переняла его пристрастие.

— Ах да, Морис Бланш. В суде таких людей лучше иметь на своей стороне. — Лоутон отпил кофе, поставил чашку на стол и повернулся к Мейси. — Весьма благодарен за то, что вы согласились заняться этим делом.

Мейси заметила, что он держится не так скованно, как в первую встречу. «Груз с его плеч лег на мои». Она поставила свою чашку рядом с чашкой Лоутона.

— Прежде чем мы начнем, я бы хотела обсудить условия.

— Конечно. Как я уже сказал по телефону, плата за ваши услуги вполне приемлема, и я ценю ваш совет относительно завершения поисков. Вам возместят все расходы, как только вы обратитесь к моему бухгалтеру. Вообще-то… — Лоутон вытащил из внутреннего кармана черного пиджака конверт. — Я подумал, что в данной ситуации будет уместен аванс.

Мейси взяла конверт и положила на стол, рядом с чашкой.

— Спасибо, сэр Сесил. Но у меня есть еще одна просьба. — Мейси достала из портфеля номер «Таймс». — Вы наверняка читали об этом деле.

Она протянула газету Лоутону и ткнула пальцем в колонку на первой странице. Лоутон снова полез в карман пиджака под складками мантии, достал очки и прочитал заметку, которую показала Мейси.

— Да, конечно. Но я не понимаю…

— Сэр Сесил, я бы хотела, чтобы вы взялись защищать мисс Авриль Джарвис.

Лоутон снял очки.

— Мисс Доббс, я даже не знаю. Это так неожиданно.

— Понимаю, сэр. Раньше я не ставила подобных условий, когда бралась за расследование, но сейчас столкнулась с делом Авриль — время от времени Скотленд-Ярд приглашает меня для консультаций, — и поняла, что иначе ей не видать хорошего адвоката. Должна добавить, ее случай этого заслуживает.

— Вы считаете, она невиновна?

Мейси постаралась выдержать взгляд Лоутона.

— Я верю в ее невиновность, сэр Сесил. Мой помощник завтра уезжает в Таунтон, чтобы навести справки о родственниках девушки и о том, как она попала в Лондон.

Лоутон вздохнул, побарабанил пальцами по газете.

— Да ведь такое случается сплошь и рядом: бедная девушка уезжает на поиски счастья в Лондон, бедствует, становится добычей сутенера и, как в этом случае, расплачивается за свои грехи. — Он встал, подошел к окну и посмотрел на площадь. — Если я соглашусь защищать девушку — думаю, не нужно напоминать, что вначале я должен поговорить с солиситором, — вы откажетесь от гонорара?

Мейси глубоко вздохнула. Лоутон — богатый человек и не нуждается в подобной сделке. Похоже, он задал этот вопрос из-за адвокатской привычки вести словесные поединки в суде. Сама она уже много лет осмотрительна с деньгами, но до благосостояния Лоутона ей далеко. Впрочем, решение уже принято. Авриль Джарвис нужен адвокат, способный сотворить чудо.

— Я уменьшу размер гонорара наполовину, но мои расходы должны быть оплачены полностью.

Лоутон подошел к столу, взял авторучку и что-то записал.

— Я согласен с вашими условиями, мисс Доббс. А теперь давайте продолжим.

— Благодарю вас, сэр Сесил.

Мейси улыбнулась, довольная, что они договорились. Пока она вытаскивала из портфеля стопку карточек с записями, Лоутон вновь занял место на стуле напротив.

— Я хотела бы знать, что произошло, когда вы получили известие о смерти Рейфа.

Лоутон вздохнул.

— Это произошло семнадцатого августа тысяча девятьсот семнадцатого года. Я уже собирался выйти из нашего дома в Риджентс-парке, когда принесли телеграмму. Там говорилось, что Рейф пропал без вести. Позже пришло письмо, подтвердившее, что самолет сбили над вражеской территорией, а Рейф погиб.

— Сколько времени он провел в летном корпусе?

— В общей сложности довольно много, но летал всего несколько месяцев.

— А почему?

— Рейф поступил на военную службу почти сразу же после школы, затем перевелся из Королевских инженерных войск в летный корпус, был механиком, пока не стал летчиком-наблюдателем.

— Механиком?

Мейси поняла, что сделала шаг по пути, против которого предупреждала Билли всего пару часов назад. Почему-то ей казалось, что Рейф Лоутон поступил в летный корпус офицером.

— Да, Рейф пошел в армию сразу со школьной скамьи. — Лоутон потер подбородок. — В школе его считали странным малым, близких друзей у него не было. — Он немного помолчал. — Так или иначе, мой сын любил уединение, обладал математическим складом ума, разбирался в физике и обожал возиться с моторами. По правде говоря, мисс Доббс, Рейф предпочитал одиночество и не любил, когда ему докучали.

— Ему нравилась школа?

Лоутон нахмурился.

— Не думаю, что кому-то она действительно нравится. К сожалению, мой сын не добился больших успехов в науках, да и в спорте тоже не преуспел. На самом деле его никто не брал в команду: в крикет он играл плохо, а для регби был чересчур нежным.

— Нежным?

Похоже, Лоутон смутился.

— Ну, ему не нравился командный дух регби, вернее, требования, которые предъявляет этот вид спорта. Послушайте, мисс Доббс, неужели вам и впрямь это нужно?

— Да, нужно. — Мейси на мгновение задумалась. — Сэр Сесил, что, по вашему мнению, лежало в основе странного характера вашего сына?

— Если уж вам так интересно, думаю, во всем виновата моя жена. Рейф был маменькиным сынком, мисс Доббс.

— Вы считаете, это повредило его будущему?

— Мисс Доббс, я надеялся, что сын проявит амбиции, которые устроили бы человека с моим положением в обществе. Учился Рейф посредственно, только с математикой у него все было хорошо, я уже говорил. Его нежелание участвовать в спортивной жизни престижной школы для мальчиков, а еще решение пойти в армию рядовым вместо того, чтобы получить патент на офицерский чин, свидетельствуют о том, что он просто хотел меня позлить.