Ольга Баскова - Тиара скифского царя [litres]

Все это он еще успеет сказать своей возлюбленной, когда получит деньги.

Взяв девушку за руку, помещик потащил ее в лавку Гойдмана. Пани Барбара покорно шла рядом, ни о чем не спрашивая.

Вот наконец эта лестница, этот спуск, ведущий к лавке… Боже мой, неужели сейчас…

Павел Иванович распахнул дверь и влетел внутрь, как ветер.

Юдин невозмутимо восседал на стуле, выдвинув вперед массивную челюсть.

Увидев Рыльцева, он оживился:

– Принесли?

Помещик с трепетом вручил ему кувшин.

Юдин взял самую верхнюю монету, поднес ее к глазам, недовольно поморщился и, встав, подошел к столу Гойдмана:

– Дайте-ка мне вашу лупу, господин Гойдман.

– А шо такое? – Шепсель придвинулся поближе к московскому антиквару.

Тот взял лупу и тщательно рассмотрел монету.

– Черт знает что такое, – проговорил он недовольно и сверкнул зелеными глазами на Рыльцева. – Вы что же, решили посмеяться надо мной, милостивый государь?

Павел Иванович побледнел:

– Что вы хотите этим сказать?

– А то и хочу, – сердито отозвался Юдин. – Это подделка, милейший. Я слышал о мошенниках, которые смешивают подлинники с подделками, но всегда считал, что они не вашего уровня. – Он высыпал содержимое горшка на стол, и Шепсель тоже взял одну из монет.

– А ведь господин Юдин прав, – заключил он, изучив ее. – Тут, похоже, одни подделки. Где вы взяли этот клад, господин Рыльцев? Теперь вы ответите нам?

Помещик стоял ни жив ни мертв, лишившись дара речи. Антиквары с ловкостью перекидывали монеты, как жонглеры – мячики.

– Больше ни одной подлинной. – Юдин провел рукой по лбу и сел в кресло. – Господин Гойдман, давайте сдадим его в полицию. Это мошенничество высшего разряда. – Он уже сжал огромные кулачищи, словно готовясь нанести удар бедному помещику, но Гойдман успел вступиться за друга.

– Я знаю Павла Ивановича как порядочнейшего человека, – произнес он. – Это родовитый дворянин, которому нет нужды обмишуривать покупателей. Скорее всего, он сам стал жертвой мошенничества.

Рыльцев зашатался и закрыл лицо руками. Он чувствовал себя опозоренным. Милейшая Барбара теперь наверняка презирает его… К тому же по собственной глупости он потерял значительную сумму, превышающую сумму от продажи урожая.

Он бессильно опустился на стул, и из груди вырвалось что-то похожее на рыдание.

Тяжелая рука Гойдмана дружески опустилась на тощее плечо.

– Вы должны немедленно пойти в полицию, – сказал Шепсель и грустно вздохнул. – Да что там пойти… Вы должны бежать. Может быть, этих мошенников поймают и вернут ваши деньги.

Павел Иванович встрепенулся, и впереди засветил лучик надежды.

– Я пойду с вами. – Гойдман быстро надел котелок и, взяв помещика за локоть, повел в участок, приговаривая по дороге: – Полицейских давно интересовали мастерские, которые изготовляют поддельные монеты. Они займутся мошенниками, вот увидите.

В участке их принял усталый краснолицый полицейский с такими же тараканьими усами, как у Юдина, и с таким же массивным лицом боксера.

Выслушав горестную историю Рыльцева, он чмокнул толстыми негритянскими губами и пробурчал:

– Совсем распоясались, наглецы. Скоро дойдет до столицы. – Он встал во весь высоченный рост и пожал руку Шепселю: – Господин Гойдман, обещаю вам, что мы сделаем для вашего друга все, что в наших силах. Мы немедленно отправимся на поиски мошенников, но вы должны сообщить их приметы. – Он повернулся к Рыльцеву, сел и обмакнул перо в чернильницу. – Вспомните детально их внешность. Это поможет нам быстрее найти их.

Рыльцев, уже немного успокоившийся, с порозовевшими щеками, закинул ногу на ногу и вдруг с ужасом понял, что не сможет хорошо описать крестьян: он просто не запомнил их внешность, хотя общался с ними не секунду и не две.

Все объяснялось гораздо проще: помещик не стал приглядываться к тем, кого считал гораздо ниже себя.

Но дело было не только в этом. Несчастный Павел Иванович забывал обо всем в присутствии Барбары… Ах, как хотелось произвести на нее хорошее впечатление!

– Я не разглядывал их, – выдавил бедняга, опустив голову. – Могу только сказать, что они оба высокие и у одного черные волосы, а второй – блондин.

Шепсель поглядел на него с изумлением:

– Дражайший Павел Иванович, это вы серьезно? Делали такую дорогую покупку и не запомнили продавцов?

Рыльцев снова закрыл лицо руками, и краснорожий полицейский попытался его успокоить. Черт его знает, какие связи у этого тщедушного помещика!

– Но вы их обязательно узнаете при встрече, – сказал он дружелюбно. – Я в этом уверен. Сейчас я доложу начальству о происшествии, и он пошлет в Парутино наших людей. Прошу вас в ближайшие пару дней не покидать Очаков. Нам очень важны ваши показания. Обещаете?

Рыльцев обещал. Что ему еще оставалось делать?

Он вышел из участка, поддерживаемый Гойдманом. Шепсель что-то говорил, но помещик его не слышал.

Боже, как он опозорен! Ему казалось, что в этот день жизнь для него закончилась.

Вернувшись в гостиницу, он не застал пани Барбару. Девушка вернулась в Одессу, наверное, не в силах больше находиться с неудачником.

Мысль о том, что полицейские отыщут мошенников и вернут деньги, еще грела, но уже не как большой костер, а как маленькая искорка, которой не давала угаснуть надежда.

Лесорецк, наши дни

Пять утомительных часов на электричке – и Лиза приехала в маленький городок, в котором никогда не была.

На вокзале было мало человек, и она сразу заметила Игоря в больших черных очках, больше подходивших для женщины.

Лиза бросилась к нему, хотела обнять, но он холодно отстранил ее и процедил сквозь зубы:

– Некогда. Поехали скорее. Я потом тебе все расскажу.

Он поймал частника, и веселый старичок лет семидесяти, с розовой лоснящейся лысиной, повез их на окраину города.

Игорь попросил остановиться возле небольшой сосновой рощи, помог Лизе выбраться из машины и потащил за собой в сосновую глушь, пахнувшую грибной прелью.

– Я снял частный старый дом у одной бабки, – признался он. – Старуха с удовольствием уехала к дочери, так что я побеспокою ее, когда придумаю, куда податься. У тебя голова тоже работает неплохо, и ты мне в этом поможешь.

Лиза вырвала руку и села на пенек, тяжело дыша.

– Скажи, что произошло? – требовательно спросила она, глядя ему в глаза. – Что случилось? Ты объяснишь или нет? Где французы? Где тиара?

– Тиара в погребе, а французы и охранник мертвы. – Игорь отвернулся.