Ольга Баскова - Тиара скифского царя [litres]

– Я сказал, что это будет афера века. – Шепсель схватил брата за руку и потащил вниз, в темную мастерскую, о которой не знала ни одна живая душа, кроме подельников.

Пьяный Сазонов спал, посапывая, на лавке, трясясь всем щуплым телом, и Гойдман не стал его будить.

– Смотри. – Он нагнулся, достал из-под колченогого стола серый пыльный мешок и, развязав его, вынул осколок плиты. – Помнишь то время, когда мы славно торговали этим материалом?

– И благодаря ему получили надзор полиции, – усмехнулся Лейба. – Если ты задумал продолжить, старый Яков вряд ли станет нам помогать. Старый дуралей обидчив и горд. А Израиль больше любит работать с металлом.

– Пойдем наверх. – Шепсель явно не хотел, чтобы ротмистр услышал разговор, если проснется. – Я тебе кое-что расскажу.

В лавке он распахнул пыльную штору, чихнул и подставил мраморный осколок солнечным лучам. Старший брат увидел надпись на древнегреческом, которую когда-то сочинил московский студент Семен.

– Этот кусок я изготовил сам, – похвастался Шепсель. Радость светилась в его глазах, в улыбке, в каждом движении головы, руки. – Сам высек надпись. И завтра я хочу продать это Штерну.

Лейба усмехнулся:

– Самому Штерну? Да ты, брат, рехнулся. Разве у него стали хуже видеть глаза или он все позабыл за последнее время? Опомнись, несчастный. Генрих всегда к тебе хорошо относился. Ну, или почти всегда. Он сразу обнаружит подделку – и прощай его расположение. Я бы не хотел иметь такого врага.

Шепсель лишь расслабленно улыбался.

– Даже если наш друг Штерн и увидит подделку, не нужно бояться, – успокоил он брата. – Я скажу, что приобрел это у крестьянина за копейки, за сумму, равную стоимости бутылки водки. Да, Штерн наш друг и не раз помогал мне, но нам известно, что в обществе он частенько называет меня невежей. Что ж тут такого, если я обмишурился и в этот раз?

Смоляные глаза Лейбы загорелись интересом – похоже, брат действительно задумал нечто гениальное.

– Сработано очень неплохо. – От волнения он стал задыхаться. – Сколько ты планируешь получить со Штерна?

Шепсель покачал головой:

– Тебе это покажется удивительным, но нисколько, ни копейки. Я отдам ему этот кусок даром. Впервые в жизни даром, потому что впервые в жизни мне важны не деньги, а нечто другое. Мне важно, сумеет ли приват-доцент музея определить, что это подделка. Если нет или не сразу – о, какие перспективы открываются у нас с тобой, братец!

Лейба все же сомневался:

– Но если…

Шепсель уселся на табурет, положив ногу на ногу и поблескивая черными глазами.

– Я слыхал о великих аферистах, и все они цепляли хороший куш на крупной вещи, – пояснил он, чмокнув губами. – Назревает вопрос: я что, рыжий? Сколько монет мы с тобой продадим? Сколько кинжалов, кубков и прочих вещиц? На нас косо смотрит полиция, хоть я и отстегиваю приличные деньги приставу. Нет, нужно ухватить крупный кусок и затаиться или завязать совсем.

Лейба ничего не ответил. Он привык слепо доверять брату, но какое-то шестое чувство говорило, что это ничем хорошим не кончится. Как говорится, сколько веревочке ни виться…

– Ты можешь выйти из игры, брат мой, – покровительственно произнес Шепсель. – В этом деле мне требуется только один напарник – наш друг Израиль. Однако бедный молодой человек будет работать из любви к искусству. Даже его я не посвящу в свою тайну.

– Что ты такое говоришь? – Старший брат обиделся. – Мы всегда были вместе, и я не оставлю тебя в этом деле.

Шепсель встал и выпрямился, его глаза загорелись дьявольским огнем.

Он сунул кусок плиты в мешок и бросил:

– Жди меня здесь. Предприятие «Троянский конь» начинает свою работу. Пожелай мне удачи – это единственное, что ты можешь сейчас для меня сделать.

Лейба подошел к нему и обнял.

– Я боюсь за тебя, – шепнул он, однако младший брат презрительно скривился:

– Сейчас тебе нечего бояться. Я же сказал, что не возьму со Штерна ни копейки. А выслушивать речи о моем невежестве я уже привык. По сути, дорогой братец, так оно и есть. Я всегда говорил, что за моими плечами два класса и три коридора.

Гойдманы подошли к двери. На пороге лавки младший брат махнул рукой и назидательно произнес:

– Деньги не возникают из воздуха. Их надо делать. Кому-кому, а нам с тобой это хорошо известно.

Гурьевск, наши дни

Интернет-кафе, как объяснила Марина Борисовна, находилось в двух кварталах от их отеля, и Игорь в самом радужном настроении, подставляя незагорелое лицо лучам заходящего солнца, шагал по узким зеленым улочкам, разглядывая частные коттеджи из двух-трех этажей и подступавшие к ним новостройки.

Он думал о Марии, об их неслучайном знакомстве и о том, что должен покорить эту некрасивую девушку, влюбить в себя. Тогда ее суровый – в его представлении – отец-предприниматель не будет долго копаться в его прошлом, просто устроит к себе в компанию, когда купит самолет. Надо во что бы то ни стало понравиться и папаше, и, может быть – кто знает? – он разрешит своей дочери выйти за него замуж. А там…

Райское блаженство без материальных затруднений и постоянных поисков работы.

Лиза не заметила, как он схватил визитку Марии, потому что после интернет-кафе намеревался позвонить ей и пригласить прогуляться по городу.

Летчик не заметил, как оказался перед интернет-кафе, о чем красноречиво говорила вывеска, и смело вошел туда.

Заплатив, Борисов занял свободный столик и принялся набирать в поисковике сайт Лувра. Он, не знавший французского, радовался, что теперь существует онлайн-переводчик, позволявший общаться с иностранцами.

Вот ссылка открылась, и появились картинки, рекламировавшие достопримечательности музея. Они меньше всего интересовали Игоря, он искал контакты.

Однако какой-то текст, выделенный красным, с тремя восклицательными знаками, все же привлек его внимание, и, скопировав его, Борисов загрузил переводчик и обомлел, прирос к стулу.

Дирекция Лувра сообщала, что пара мошенников, объявивших себя работниками Лувра и называвшихся Жераром и Мортье, на самом деле никакого отношения к Лувру не имевших, ездили по городам России и брали деньги за осмотр сокровищ, в том числе и тиары Гойдмана. Дирекция сокрушалась, что люди платили за низкосортные подделки, а между тем тиара преспокойно лежала там, где находилась уже почти сто лет.

В заметке говорилось и о том, что, по проверенной информации, самолет с мошенниками потерпел крушение, и они погибли, и Лувр предупреждает – так, на всякий случай, что все их сокровища стоят копейки, если вообще чего-то стоят.