Наталия Антонова - Тень другой женщины [litres]

– Прости…

– Что случилось?

– У меня зуб болит, – пожаловался он тоном обиженного ребёнка.

– Я сейчас приеду, – вздохнула Кутафьева.

– Нет, не надо, – испуганно проговорил он, представив, как она одна едет по ночному городу.

– Тебе же плохо…

Эдуарду Иннокентьевичу хотелось закричать: «Да, мне очень, очень плохо», но он сдержался и попросил:

– Алин, ты мне только скажи, что можно выпить, чтобы снять боль? И я до утра как-нибудь перекантуюсь.

– Кетонал. Но у тебя ведь нет?

– Я у соседки спрошу. У неё на дому целая аптека! Я видел. Чего там только нет.

– Эдик! Какая соседка?! Два часа ночи!

– Елизавета Петровна всё равно не спит. У неё бессонница, она по ночам Гоголя читает.

– Почему Гоголя?

– Она говорит, что он лучшее средство для снятия стрессов, а западные фильмы ужасов Николаю Васильевичу в подмётки не годятся.

– Может, оно и так, – вздохнула Алина и велела: – Ладно, иди спроси. Если она тебя веником отлупит, то я заеду в аптеку, куплю лекарство и привезу.

– Не надо, я сам. Я же не инвалид какой-то.

Она хотела спросить, зачем тогда звонил, но промолчала. А он ответил на её неозвученный вопрос:

– Я просто хотел услышать хоть чей-то родной голос. Не брату же мне в Канаду звонить.

«И то верно», – мысленно согласилась она и отключилась.

Кобенко был прав, ему не пришлось будить соседку, баба Лиза бодрствовала. Узнав о проблемах Эдуарда, она сразу дала ему таблетку, потом велела открыть рот. Эдуард Иннокентьевич подчинился. Баба Лиза недолго думая накапала ему на зуб гвоздичного масла и велела залепить ваткой. Домой она его не отпустила. Посадила в кресло-качалку, накрыла клетчатым пледом, пахнущим ванилью, и велела посидеть смирно. Сама же стала читать ему вслух «Вия». Зуб успокоился, и Эдуард Иннокентьевич, слушая о свалившихся на голову странствующего философа Хомы испытаниях, заснул сном младенца. Проснулся же он от страшного возгласа: «Поднимите мне веки!»

– Что? Где? – испуганно вскрикнул Кобенко.

– Я здесь, Эдик, здесь, – воркующее отозвалась соседка, – сейчас повесть дочитаю, и баиньки ляжем.

Эдуард Иннокентьевич сполз с кресла:

– Я лучше домой пойду, зуб успокоился. Спасибо вам, баба Лиза.

– Ну, иди, коли так, – согласилась соседка и, заложив страницу плетёной закладкой, пошла провожать его до двери.

Дома Кобенко сразу свалился на кровать и проспал до утра. Разбудил его звонок в дверь. Лохматый, заспанный, он прямо в пижаме доплёлся до прихожей, посмотрел в глазок. На лестничной площадке стояла Алина Максимовна Кутафьева. А за её плечом возвышался Емельян Ухватов.

– Вы чего, ребята? – спросил удивлённо открывший им дверь Кобенко.

– Я звонила тебе, звонила, – встревожено оглядывая его с ног до головы, ответила Кутафьева. – А телефон твой молчит. Примчалась сюда, стала звонить по домофону – и опять молчок. Я испугалась, Емеле позвонила. Он молодец! Сразу примчался.

– А то! – важно подтвердил Ухватов.

– Дверь подъезда нам открыла соседка, и мы бегом сюда. Уже и не знали, что думать.

– Надо было сразу в полицию звонить, – неудачно пошутил Кобенко и сразу получил укоризненный взгляд Алины.

– Короче, извините, что напугал вас. Меня вчера после таблетки и капель на сон потянуло, а тут ещё бабы-Лизин Вий!

– Вий?! – округлил глаза Ухватов и почему-то внимательно оглядел лестничную площадку.

– Да нет, – успокоил его начальник, – это она мне повесть читала.

– А, – сказал Емельян, мало что понявший из объяснения Кобенко, но решивший воздержаться от расспросов. Ухватов придерживался той жизненной позиции, что начальство на то и нужно, чтобы во всём разбираться. А его, Емельяна, миссия – действовать, выполняя приказы, ну или типа просьбы этого самого начальства. Так что пусть у начальства голова и болит.

Но как раз в это самое время Кобенко осознал, что у него и зуб успокоился, и голова перестала болеть. Внутренне он возликовал – визит к стоматологу можно отложить на неопределённое время.

Но не тут-то было. Едва гости вошли в квартиру, как Алина заявила:

– Сейчас приготовлю тебе лёгкий завтрак и отвезу в клинику.

– Может, не надо? – заканючил Кобенко.

– Надо! – отрезала Алина.

– Может, я того, пойду? – осторожно спросил Емельян.

– Выпьешь чаю и пойдёшь, – ответила Кутафьева.

Ухватов больше не пикнул. Алину Максимовну он уважал и побаивался гораздо больше, чем хозяина магазина. В итоге мужчины не только попили чай, но и съели приготовленную Алиной яичницу и сырники. После чего Ухватов был отправлен в магазин, а Кобенко отвезён в стоматологию, в которой у Алины имелся знакомый врач. После завершения лечебных процедур Алина хотела, чтобы начальник отправился домой набираться сил. Но Кобенко от этого категорически отказался, и они вдвоём поехали на работу. Уже в своём кабинете Кобенко решился поделиться с Кутафьевой мучавшей его навязчивой мыслью.

– Алина, как ты думаешь, – начал он нерешительно, – не могла ли из-за меня Светка задушить Соньку?

– Ещё чего выдумал! – возмущённо воскликнула Алина и добавила: – Мне твоя Светка, как и Сонька, никогда не нравилась. Но в то, что Света задушила подругу, я никогда не поверю.

– Но это же она ей посоветовала этот салон!

– Мало ли что!

– А мне эту мысль словно кто-то как гвоздь в голову забил, – пожаловался Эдуард Иннокентьевич.

– А ты выдерни её из своей головы и закинь подальше.

– Легко сказать.

– Эдик, ты разумный человек.

– Ну…

– Подумай сам, если бы у полиции были хоть какие-то сомнения относительно Светы, они давно бы уже её схватили за ушко, да на солнышко.

– Наверное, ты права, – вздохнул Кобенко.

– Не наверное, а точно.

– Вечно я влипаю в какие-то истории, – пожаловался Кобенко.

– Жениться тебе, Эдик, надо.

– Вот и нашла бы мне невесту.

– Невесту-то я тебе найду, да только, боюсь, она тебе не понравится.

– Это ещё почему?

– Потому что ты от хороших девушек нос воротишь, а западаешь на просто не знаю кого!

– Света вроде неплохая девушка, – вступился Кобенко за Кочеткову, которую сам только что подозревал в убийстве подруги.

Алина только головой покачала и сказала:

– Давай работать. А твои сердечные дела обсудим после работы.

– Ты, как всегда, права, – нехотя согласился Кобенко.

В середине следующего дня Мирослава решила познакомиться со Светланой Кочетковой, а потом заскочить ненадолго в «Шамаханскую царицу». Тоже исключительно в ознакомительных целях.

Кочеткова если и была озадачена звонком Мирославы, то виду не подала. И даже после того, как Мирослава, рассчитывая на реакцию девушки, объяснила ей, что она является частным детективом и Светлана может отказаться от разговора с ней, Кочеткова предложила встретиться в обеденный перерыв. Единственное, что уловила Мирослава в голосе девушки, было любопытство. Ни страха, ни беспокойства в нём не было. В десять минут второго девушки уже сидели за столиком в кафе и ели картофельное пюре с гарниром из запечённых овощей.