Дарья Кожевникова - Поцелуй отложенной смерти [litres]

Лиза буркнула в ответ нечто невразумительное, не торопясь ему рассказывать, насколько он прав. Для начала самой бы еще все хотелось обдумать, все те факты, которые всплыли за последние сутки. Но ей, единственной из троих сегодня не терзаемой похмельем, этот недуг с успехом заменяла та душевная муть, которая никак не желала оседать, а лишь, наоборот, разрасталась при каждой мысли о Ярославе. И тоже мешала сосредоточиться.

– Вот вы где! А Даньку куда задевали? – внезапно прозвучал над Лизой бодрый Верочкин голос, вклиниваясь в мрачный поток ее мыслей.

– Вон там он, на качелях! – отвечая, Лиза мельком взглянула на солнце. Судя по его местоположению, в обещанные два часа Верочка даже близко не вписалась. Но сегодня благодаря смоляковской помощи это время пролетело как-то легче и незаметнее, чем обычно. – Ну как ты? Все успела сделать?

– Да, слава богу! А то еще бы день – и… – облегченно вздохнув, Верочка улыбнулась. – Пойду, освобожу вашего приятеля! Спасибо за все!

– Не за что! – вполне искренне ответила Лиза, провожая Верочку взглядом.

Она рассчитывала, что та сейчас заберет сына, а Ярослав вернется сюда и они, все трое, смогут предаться так необходимому им всем отдыху. Либо прямо тут, на берегу, либо вернувшись домой. Но Вера с Ярославом застыли возле качелей, о чем-то вдруг начав болтать. Пять минут… Десять…

Ярослав продолжал машинально приводить качели в движение, но смотрел теперь не на пацана, а исключительно на свою собеседницу. А Лиза – на них обоих! Долго ли они еще там? И на какую тему так зацепились???

– Лизок, водички не хочешь? – Смоляков, про которого она напрочь забыла, сам напомнил ей о себе, налив в стакан минералки. И себе, и ей тоже.

Первым Лизиным побуждением было в порыве чувств выплеснуть прямо на Борьку протянутый ей стакан, но она сумела себя обуздать, понимая, как нелепа и неоправданна эта ее вспышка. Раздражения или ревности – неважно. Главное, что это чувство жалило не хуже осы.

Пытаясь с ним справиться, Лиза осушила сразу полстакана одним глотком. Буркнула:

– Спасибо!

– На здоровье, Лизок! – тон, каким он это произнес, показался Лизе не совсем обычным, и она вскинула на Смолякова глаза, намереваясь выяснить, что вдруг не так с его стороны. А если потребуется, то и укорот ему дать! Но он уже успел подняться и принялся собирать в пакет Данькины вещи, разбросанные по всем трем лежакам. А тут и пресловутая парочка, с Данькой в придачу, наконец-то двинулась к ним.

Нагулявшийся и укачанный, детеныш теперь мирно сидел у Ярослава на руках, что тоже не оставило Лизу равнодушной. Но еще тошнее ей стало, когда Ярик сказал, забирая детские вещи:

– Я провожу Веру, помогу ей все донести.

– Конечно, – кивнула Лиза, демонстративно вытягиваясь на солнышке и прикрывая лицо своей летней шляпкой. Потому что больше не в состоянии была притворяться спокойной, но и показывать этим троим – Смолякову, Ярику и Верке, – что сейчас творится в ее душе, тоже не хотела.

Как бы Ярослав к ней ни относился и что бы там ни было, она не станет ему навязываться! И уж бегать за ним тем более не будет! Ведь она в своей жизни уже получала уроки, из которых следовало, что не все в этом мире так последовательно и незыблемо, как кажется вначале!

– Лизок! – окликнул ее Смоляков под удаляющиеся шаги вновь о чем-то разговорившейся парочки. – А я, пожалуй, рискну искупаться! Ты со мной не хочешь?

– Нет. Иди сам, – коротко выдохнула Лиза, пытаясь обуздать свое взбудораженное дыхание.

И в самом деле, оставить ее сейчас в покое – это лучшее, что он мог! Чтобы у нее было время действительно прийти в себя, а не создавать такую видимость.

Стало даже как-то легче, когда он ушел, напоминая теперь о себе лишь всплесками воды в отдалении. Но легче стало только физически, от временно отпавшей необходимости себя контролировать.

На душе же было гадко и холодно от того, что ею, похоже, лишь воспользовались в трудную минуту… впрочем, не сама ли она была на это согласна?

«Так что нечего тут раскисать, – сказала она сама себе, – бывали ситуации и похуже этой!» С Никитой, любимым человеком, едва не ставшим ей мужем.

Отвлекаясь от мыслей о Ярославе, Лиза вспомнила последнюю встречу со своим бывшим, где-то пару недель назад. Жили они в одном районе, так что встречались не так уж и редко, хоть ты квартиру меняй! Но Лизе ее жилплощадь была слишком дорога, чтобы от нее отказываться за здорово живешь, вот она и продолжала терпеть эти стычки с бывшим возлюбленным.

Все у них с Никитой было кончено, и никакого возврата к прежним отношениям даже быть не могло, но почему-то при каждой новой случайной встрече они не могли, как цивилизованные люди, просто разойтись, каждый в свою сторону.

Начинал обычно Никитос, а Лиза уже просто подхватывала ниточку скандала, вспыхивая от возмущения. После каждой такой встречи торжественно обещая себе, что больше не будет поддаваться на Никитины провокации, но срываясь вновь и вновь. Потому что кому как, а ей было непросто сносить всенародные подколки своего бывшего, встречавшегося ей обычно в компании с друзьями. Всякие идиотские плоские шуточки и прохаживания на тему того, что после расставания с ним она так и не смогла наладить свою личную жизнь…

Как будто она вообще собиралась это делать!!! Да даже не пыталась, после того как обожглась на Никитушке, своими же руками все разбившем в прах, а теперь активно работающем языком.

Возможно, он никак не мог уняться тоже не без причины, а до сих пор досадуя на то, что у них с Лизой не сложилась совместная жизнь, но легче ей от этого не становилось. И, в очередной раз заметив его в городе, когда уже поздно было куда-либо свернуть, она тут же забывала все свои клятвы о том, что будет его игнорировать, а вместо этого вся внутренне подбиралась, заранее принимая оборонительную позицию. Потому что уже знала, что просто так мимо нее он не пройдет.

Наверное, Лиза и Смолякова невзлюбила с первых же дней не в последнюю очередь потому, что он напоминал ей Никиту этой своей неспособностью промолчать каждый раз, как только их сталкивали обстоятельства. Но теперь, надо признать, от Смолякова была еще и хоть какая-то польза.

Лиза попыталась сосредоточиться на последних добытых им сведениях… не получилось. Слишком муторно было на душе. И, наверное, поэтому на память вдруг пришли не полученные новости про Лужайкина, а слова все того же Смолякова про тонкий расчет Устиньи Павловны, подарившей ей дорогущие серьги. И про то, что таким образом женщина пыталась связать вместе Лизу и Ярослава.

Сейчас подобное предположение заставило Лизу лишь горько усмехнуться.

Как бы ни сложились обстоятельства, а Устинья Павловна не взяла в расчет того, насколько мало Ярослав дорожит семейной коллекцией. А вот если он даже не знал, а хотя бы догадывался о намерениях своей бабушки относительно них двоих… эта мысль кольнула Лизу весьма и весьма болезненно!