Арина Тарелкина - Убийство несолоно хлебавши

– Я молчу?! – на том конце захлебнулись возмущением. – Я, между прочим, на очередной скандал с женой ради тебя нарвался…

– Что там?! – Не желая слушать о семейных перипетиях Коломойского, я схватила быка за рога.

– Приезжай, узнаешь.

– Ты что, по телефону сказать не можешь?!

– Не-а, – спокойно ответил Макс и отключился.

– Вот же засранец, – возмутилась я и, вскочив, принялась одеваться.

– Эй, – попытался протестоватьГанин, но его уже никто не слушал…

– Сядь, пожалуйста, а то у меня уже голова кружится, – Коломойский похлопал рукой по дивану.

– Нет, ну ты понимаешь, что это значит? – Я присела рядом с ним, но тут же вскочила, не в силах справиться с возбуждением. С тех пор как Макс сообщил мне новость, в голове со скоростью света проносилось множество самых разных мыслей. И хотя в ногах правды нет, ее поиском проще было заниматься на ходу.

– К сожалению, ничего это не значит, – вздохнул Коломойский.

– То есть?!

– Вот тебе и то есть. На день смерти Ольшанской у Котова стопроцетное алиби. Вся страна подтвердит. Весь день он провел на Охотном ряду, даже удивительно, к слову. А ночь на записи эфира у Плахова. Там какой-то очередной скандал со смертью блогера в прямом эфире, не слышала?

Я отрицательно помотала головой – скандальные новости никогда не входили в зону моего внимания.

– Ты что? Жутко нелепая кончина. Там…

– Избавь от подробностей, пожалуйста. Давай к Котову вернемся.

– Как хочешь, – в голосе следователя читалась обида. – Собственно, мне добавить больше нечего. Кроме того, что у основного подозреваемого стопроцентное алиби.

– Да, но ему не обязательно было делать все самому. В конце концов, он мог это кому-то поручить.

– Мог, но зачем? Из-за внебрачного ребенка? Слушай, если бы каждый чиновник и депутат убивал бабу, которая от него залетела, им бы уже просто не с кем было спать. Ну кого этим сегодня удивишь?

– Ты прав, никого. Но не забывай о нюансе. Котов всем обязан тестю, а какому отцу понравится, что его дочь предают?

– Ну, так мы ни к чему не придем. Очень сомневаюсь, что жена нашего депутата не знала о его похождениях.

– Могла и не знать… Но даже если ей и было все известно… Одно дело просто измена, другое – ребенок на стороне. Это уже залет, согласись?

– Согласен, но тогда круг подозреваемых растет. Что мы имеем? На тот свет Ольшанскую мог отправить Котов или его тесть. Не лично, конечно, но по их распоряжению, жена Котова и… добрый десяток прочих обманутых жен, о которых нам пока неизвестно, но в существовании которых не стоит сомневаться. Знаешь, веди это дело я, признал бы его очевидным «глухарем». А так… Я даже не уверен, что речь идет об убийстве. Судмедэксперт не нашел никаких следов борьбы на теле. Думаешь, человека так просто утопить?

– Накачанного алкоголем до бесчувственного состояния? Вполне.

– Опять же, нет никаких доказательств того, что ее напоили насильно.

– А сколы зубной эмали?

Коломойский пожал плечами.

– Мы уже говорили об этом. Ты видишь только то, что хочешь. В жизни все гораздо проще.

– Да, но… – я собралась возразить, но внезапная догадка перебила первоначальную мысль. – Ты что, разговаривал с Котовым?!

– Пришлось, – виновато улыбаясь, пробормотал Макс.

– Но зачем? И главное – как? Экспертиза же негласная, вряд ли тебе даже доследственную проверку провести разрешили.

– Вот так, – голос Коломойского сделался жестким. – Поговорил негласно.

– Но почему? Значит, ты мне все же поверил?

– Значит… – смущенно пробормотал Макс. – Поверишь тут, когда взбесившийся автомобиль… – Коломойский сбился, пытаясь справиться с волнением.

Я с удивлением посмотрела на него:

– Хм, не думала, что на тебя это произвело такое впечатление.

– Конечно. – Мужчина быстро совладал с собой, и теперь его голос звучал делано непринужденно. – Не стань тебя, кто меня будет пончиками кормить?

– Да брось. – Я рассмеялась. – Было-то один раз.

– Вот именно! А я рассчитываю на продолжение. Чем мы хуже американцев?

– Поверь, ты не захочешь быть похожим на американского копа. В большинстве своем это что-то… С «крепким орешком» их роднит только что форма. Форма шара. В остальном – лучше не видеть их в майке. Тем более без нее.

– Доводилось? – улыбнулся Макс.

– Бог миловал. Но у меня богатое воображение. Так что лучше на пончики не налегать – оставь их шаровидным американским полицейским.

– Эх, – следователь изобразил огорчение. – Ты лишила меня повода для волнений. Получается, зря я так переживал за твою жизнь?

Я рассмеялась:

– Подловил… И… Макс, спасибо. – Я прижала руки к груди. – Мне приятно. Правда… Но давай все же ближе к делу. Расскажи, как прошла встреча с Котовым? Что ты ему сказал и вообще…

Коломойский замялся, а затем тихо произнес, тщательно подбирая слова:

– Просто предупредил, что живьем его закопаю, если с тобой что-то случится.

– С ума сошел? – тихо ахнула. – Он же все-таки… Нет, ты правда ненормальный. Угрожать зятю губернатора…

– Но ты же не побоялась.

– Сравнил тоже. Что он мне может сделать? – Я запнулась. – В твоем же случае… Ты хоть понимаешь, что один звонок, и ты безработный?

– Да брось. – Макс обиделся. – Не такой уж я бесправный, да и слухи об их всесилии сильно преувеличены. Времена не те.

– И все же… Знаешь, я тебе очень благодарна. Правда! Спасибо! Даже не ожидала…

– Для того ведь и нужны друзья, не так ли? – Коломойский резко поднялся, подошел ко мне, взял мои руки в свои и пристально посмотрел прямо в глаза.

Пришел мой черед испытывать смущение.

– Да, конечно, – пробормотала я и, высвободившись, отошла на безопасное расстояние. – Расскажи все в подробностях, – делано беззаботно попросила я, с трудом приводя дыхание в норму. О том, почему меня так взволновало неожиданное проявление чувств со стороны Макса, я старалась не думать.

Мужчина усмехнулся и мотнул головой, словно отгоняя неприятные мысли.

– Нечего рассказывать. Назначил встречу, показал результаты ДНК-теста.

– Он удивился?

– Если и да, вида не подал. Я так и не понял, знал ли он вообще о беременности. В телефоне Ольшанской, кстати, вообще никаких следов Котова. Ни эсэмэс-переписки, ни чатов в мессенджерах. Даже история звонков чистая. Или они пользовались голубиной почтой, или кто-то тщательно все почистил.

– Вот! – торжествующе воскликнула я. – Говорю же, не все так просто!

– Да я и сам понимаю, но доказательств никаких. Даже факт убийства – и тот не подтвержден, а ты хочешь повесить его на депутата.

– Ничего я не хочу.

– А что ты хочешь? – сощурил глаза Коломойский.

– Узнать правду. Неужели не ясно? И давай без твоего обычного – зачем мне это надо. Значит, надо.