Арина Тарелкина - Убийство несолоно хлебавши

– Да! – строгим голосом охранника отозвался домофон.

– Добрый день, – я выдала на камеру самую свою ослепительную улыбку, – могу ли я поговорить с Сергеем Викторовичем?

Динамик зашипел и отключился. Скучая, я пнула носком туфли небольшой камешек, невесть как оказавшийся на гладкой бетонированной дорожке. Втянула носом напоенный весенними ароматами воздух и произнесла, раскинув руки:

– Красота-то какая, скажи! Как тут Родину не любить? Ведь она так щедра к своим детям. По крайней мере, к некоторым из них.

Оживший домофон прервал мои философствования.

– Сергея Викторовича нет дома, – произнес он все тем же голосом.

– Ах, как жаль, – сокрушенно покачала я головой. – Что ж, тогда передайте ему, пожалуйста, что я подожду его возвращения.

Динамик щелкнул и замолк.

– Ты уверена, что это безопасно? – наверное, в сотый раз спросил Ганин.

– Аб-со-лют-но, – в сотый же раз заверила я его.

– Может, все-таки вместе? – Парень не терял надежды.

– Слушай, ну мы же все обсудили. До поры тебе не стоит светиться. Кроме того, ты моя страховка на всякий непредвиденный случай. Хотя уверена, все будет нормально. Не станет Котов в своем доме мараться. Подрезать тормоза у машины еще куда ни шло, но чтобы так… Не думаешь же ты в самом деле, что он меня зарежет?

– Не знаю, – Илья покачал головой, – только мне очень тревожно.

– Все будет хорошо, – поспешила я его успокоить. Я хотела добавить еще что-то, но не успела – разъехавшиеся ворота гостеприимно пригласили внутрь.

Ганин повернул ключ зажигания, но я только головой помотала.

– Жди здесь, – бросила я коротко и зашагала по дороге к возвышавшемуся над забором дому, которому благодаря его монументальности больше подошло бы определение «дворец» или «замок».

– Красиво жить не запретишь! – приветствовала я хозяина, когда минут через пять, изрядно запыхавшись, достигла наконец крыльца. – Великолепные угодья!

– Ты с ума сошла? – рявкнул он, пропустив «комплимент» мимо ушей. – Какого черта ты себе позволяешь?!

– Ну-ну, Сергей Викторович, – улыбаясь, проговорила я, – не нужно так нервничать. Кроме того, не припоминаю, чтобы мы с вами на брудершафт пили. Впрочем… Можем и выпить, нас же теперь многое связывает. Как минимум одно уголовное дело. Не так ли, дорогой мой человек?

– А, ясно… Уже донесли, – голос Котова звучал жестко.

– Зачем же так? Сообщили. Хотя как вам будет, конечно, угодно.

Вскинув руку, я демонстративно посмотрела на часы:

– Ну что, и дальше будем изображать ритуальные танцы или все же перейдем к делу?

Котов на секунду задумался, затем еле заметно пожал плечами и, отойдя от двери, жестом пригласил меня внутрь.

– Ух ты! – оказавшись в доме, я не смогла сдержать эмоции. И хоть и дала себе зарок не терять времени зря, потратила пару минут на то, чтобы прийти в себя.

– Да уж, – пробормотала я, – а я еще свой дом считаю образцом китча и безвкусицы.

– Что-что? – напрягся Котов.

– Ничего, – откликнулась я. – Дорого-богато, говорю.

– Да, – не без гордости произнес депутат. – Денег сюда вложено немало. Тебе и не снилось.

– Где уж мне, – усмехнулась я, в последний момент поймав готовую слететь с языка фразу о происхождении несметных богатств народного избранника. Но, напомнив себе о цели визита, справедливо рассудила, что сейчас не время и не место для пламенных революционных речей. Тем более и у самой рыльце в пушку. Приди кому-то в голову восстановить социальную справедливость, болтаться нам с Котовым на одной ветке. Разница лишь в том, что одному за свои грехи, а другому за прегрешения супруга – честным происхождением несметных богатств в нашей стране вряд ли кто может похвастаться. Да и не в нашей тоже.

– Сразу к делу? – поинтересовалась я, грациозно присаживаясь на самый край огромного дивана. Перехватив взгляд депутата, я усмехнулась – не зря полутра провела в гардеробной в поисках подходящего наряда. Белоснежная юбка выгодно подчеркивала загар, а глубокий, практически до самого пояса, разрез позволял полностью оценить прекрасный изгиб стройного бедра.

Конечно, это было чистой воды хулиганство, лишенное какого-либо практического смысла, но не смогла я отказать себе в удовольствии.

Позволив Котову вдоволь насмотреться, я сменила позу, повернувшись «пуританской», полностью закрытой стороной. Депутат сглотнул, моргнул, еле заметно мотнул головой, приходя в себя, и произнес глухим голосом:

– Так чем обязан? Впрочем, дай угадаю. Ты пришла умолять меня забрать заявление?

– Ну, так уж прям умолять, – обиженно произнесла я.

– Именно так. – К Котову вернулась его обычная самоуверенность. – Приличный срок тебе за шантаж ломится. Впрочем, я не кровожадный. Согласен и на условку. Все равно это похоронит твою репутацию. Только представь заголовки: «Любимица домохозяек – алчный шантажист». А уж как Андрюша в эту тему вцепится!

– Угу, – я усмехнулась. – Хочешь, расскажу, как на самом деле все будет?

Котов равнодушно пожал плечами, но я успела поймать промелькнувшее во взгляде любопытство.

– После того как всплывет запись нашего разговора, я выступлю с официальным заявлением у себя на канале. На телевидение, ясное дело, не пойду. Честно расскажу, что и не думала тебя шантажировать – просто хотела заполучить генетический материал для ДНК-теста. Что, кстати, чистая правда – ты же сам следствию запись со стаканом передал. Кстати, тебя не интересует, что там эксперты выяснили?

По тому, как Котов дернулся, я поняла, что попала в точку.

– Вот! – Торжествующая улыбка тронула мои губы. – Ты же умный мальчик. Как думаешь, на чьей стороне в итоге окажутся симпатии общества?

– Вопрос спорный. Меня народ любит.

Я с удивлением посмотрела на собеседника – кажется, он и впрямь в это верит. Просто удивительно, как власть меняет людей. Подобное мне приходилось наблюдать не впервые – человек, долгое время окруженный холуями, поющими осанну его исключительности, со временем неизбежно утрачивает связь с реальностью и начинает верить в правдивость подхалимских заверений. Хотя, конечно, последнее, что меня сейчас интересовало, это психологические заскоки Котова. Пусть хоть Иисусом Христом себя считает, какое мне дело?

– Слушай, – миролюбиво произнесла я. – Давай поговорим начистоту? К чему все эти ритуальные танцы? Мы оба знаем, что ты блефуешь. Иначе ни за что не впустил бы меня сейчас в дом. Судя по тому, как ты испугался, что о моем визите узнает супруга, я делаю вывод, что она не в курсе твоих шалостей с Ольшанской. Или, во всяком случае, не догадывается об их последствиях. Уверена, ты ей не рассказал об угрозе в виде настырной блогерши, грозящей разоблачением. Так ведь? Вижу, что так. Отсюда делаем вывод – ты вовсе не собирался идти до конца. И обращение в Следственный комитет – это всего лишь способ надавить на меня.