Арина Тарелкина - Убийство несолоно хлебавши

– Ух ты! – Ганин повертел в руках круглую жестянку. – Веришь – нет, никогда не пробовал.

– Да ладно! – Я так и замерла с галетами в руках. – Ну, тогда загадывай желание, – рассмеялась. – Но многого не жди. Как по мне, слухи об исключительном вкусе этого деликатеса сильно преувеличены.

– А его разве не запретили?

– С чего вдруг?

– Ну, я слышал про защитников животных, которые…

– А, – перебила я, доставая из холодильника заранее отправленную туда бутылку шампанского, – открой… Не запретили. Хотя да, не советую тебе в приличном обществе этот продукт упоминать. Нынче это немодно. Сегодня в моде экопродукты, созданные исключительно радостными фермерами, получающими от своей работы колоссальное удовольствие. Чтобы, как говорится, ни одно живое существо не пострадало.

– Ты, я так понимаю, этого не одобряешь? – в голосе Ильи звучало любопытство.

– Да как тебе сказать… – Я задумалась. Рука с банкой застыла в воздухе. – Это долгий разговор, не думаю, что уместный. Но я за разумный подход. Скажем, бойкотируя продукцию компаний, эксплуатирующих труд несчастных детей из какой-нибудь Камбоджи, ты не делаешь жизнь последних лучше. Напротив, обрекаешь на голодную смерть. Ну и предавать анафеме фуа-гра, допуская существование обычных птицефабрик, то еще лицемерие. Впрочем, ладно, – смущенно улыбнулась я, – что-то я расфилософствовалась не ко времени и не к месту. Пошли лучше посмотрим, как Плахов Котова в асфальт закатает. – И, подхватив одной рукой тонкие фужеры, а другой тарелку с крохотными канапе, я отправилась в гостиную. Сзади семенил Ганин с бутылкой шампанского и вазой с фруктами. Практически стандартный вечер среднестатистической российской семьи – с едой у телевизора.

– Следите за собой, будьте осторожны, – фирменной отбивкой завершил Андрюша свою передачу. На экране быстро замелькали титры, а мы с Ильей так и сидели, не в силах пошевелиться.

– Да-а-а, – наконец протянул он, щелкая пультом. Телевизор моргнул и погас, а я, уставившись в одну точку, пыталась «переварить» услышанное.

Ожил телефон. Машинально взглянув на него, я поняла, что со мной пытаются связаться по крайней мере четыре абонента.

– Выключи! – приказала я Илье, кивая в сторону разрывающегося смартфона. Не успел он исполнить приказание, как звук раздался снова, на этот раз из его кармана.

– Не бери, – хрипло пробормотала я и откашлялась.

– Что это сейчас было? – поинтересовалась я после того, как в комнате наконец воцарилась тишина.

– Ну ты же видела? Плахов раскопал старую историю о том, что…

– Я и сама знаю, что он раскопал, не надо мне пересказывать! Меня другое интересует, как так вышло, что за всю передачу он даже не упомянул имени Котова и почему, черт возьми, я узнаю об отце Андрея вот так… Из чертова телевизора, а не от тебя?! Я же просила… Нет, я приказывала. В конце концов, если уж Плахову удалось…

– Ну, это только ему бы и удалось, ты же понимаешь… – виновато пробормотал Илья. – Сама подумай, как бы я узнал. Да и телевизионщики… Тут чистое везение. Повезло, что в «Давайте обсудим» низкая текучка. Повезло, что у одного из редакторов прекрасная память. Повезло, что он вообще как-то смог узнать в Ольшанской Свинухову. Ну согласись, ничего же общего.

Воспроизведя в памяти предложенные Андреем фотографии, я нехотя признала правоту Ганина. Что и говорить, пластический хирург сотворил настоящее чудо, превратив невзрачную Свинухову в эффектную Ольшанскую. Да родная мать бы в одной другую не признала. Хотя она бы не признала, а вот плаховский редактор смогла. Воспроизведя в памяти ее рассказ, я в очередной раз восхитилась – с такой памятью на лица ей бы в разведке цены не было.

– И что теперь? – Вопрос повис в воздухе, ни к кому не адресованный, не ожидавший и не предполагающий скорого ответа. Пока нам следует перевести дух, переварить свалившуюся информацию, а там видно будет. Но одно важное дело у меня все же было. Его следовало завершить немедленно, не откладывая в долгий ящик.

Схватив в руки телефон, я быстро отменила включенный Ильей авиарежим и, найдя в списке контактов нужный, щелкнула по экрану с такой силой, что чуть его не расколола.

– Не отвечает, зараза, – досадливо пробормотала я, прослушав сообщение робота с просьбой позвонить позднее.

– Попробуй с моего, – галантно предложил Илья, протягивая смартфон.

– А толку? Нет, я этого засранца хорошо знаю. Да и не отвечает он на незнакомые номера. Ну ничего-ничего, я все равно до него достучусь.

– Что ты задумала? – в голосе Ганина слышалась тревога.

– Ничего такого, не бойся. Пока только пар выпущу. – И, найдя в мессенджере контакты Плахова, я отправила ему очень длинное и очень гневное сообщение.

– Думаешь, прослушает? – с сомнением поинтересовался Илья.

– А вот это, друг мой Илюша, мне уже совершенно все равно. По крайней мере, мне хоть немного полегчало. Что до этого мудака, все равно его достану. Никуда он не денется. Как говорил великий Ленин, мы пойдем другим путем.

Однако жизнь внесла в мои планы свои коррективы. Уже на следующий день стало ясно – очередное предательство Плахова не то, о чем мне по-настоящему следовало волноваться.

Я не знаю, когда это случилось и как так произошло, но факт остается фактом – с некоторых пор визит Коломойского не предвещал ничего хорошего, поэтому, когда его старенький драндулет, гремя подвеской, показался на ведущей к дому дорожке, мое сердце тревожно сжалось. Вдохнув и выдохнув, списав сжавший горло страх на проявление невроза, я быстро надела платье, не без труда натянула на лицо парадную улыбку и, велев Ганину сидеть в спальне и не высовываться, легко, не касаясь перил, сбежала вниз по огромной лестнице. Как раз к тому моменту, когда мелодичная трель звонка разлилась по дому.

Бросив беглый взгляд в огромное, украшенное резной рамой зеркало, я поправила прическу (а вернее, все, что от нее осталось после бурной ночи), еще раз проверила улыбку, одернула платье и распахнула дверь перед нежданным визитером.

– Чего звонишь? Ключи потерял?

– Вот скажи, Тарелкина, – устало вздохнув, проговорил он, входя в дом. – Вот как ты так умудряешься, а?

– Ты о чем? – мой фальшиво-беззаботный тон не обманул бы и младенца. Проницательный Коломойский тем более не купился.

– Перестань прикидываться. Сейчас у нас точно нет на это времени. У тебя «шенген» есть? Загранпаспорт не просрочен?

– Нет вроде, а что? – Сердце сжало нехорошее предчувствие. Задавая вопрос, я, конечно, уже знала ответ. Собственно, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться.

– А то, что быстро собирайся и дуй в аэропорт. – Макс не обманул моих ожиданий. Хотя лучше бы обманул.