Арина Тарелкина - Убийство несолоно хлебавши

– Котов? – проявила я чудеса проницательности.

Короткий кивок стал мне ответом.

– Вот скажи, Тарелкина, почему с тобой всегда так?

– Ты повторяешься. А я никуда не поеду.

– То есть?!

– Ну вот так. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Все равно не поеду, – я упрямо мотнула головой, а Макс вздохнул.

– Что ж, я предвидел подобное. – Он устало опустился на диван, взъерошил рукой волосы. – Значит, придется задействовать план «Б».

– Какой план?

– Есть у нас одна хата. Оперативная.

– Для защиты свидетелей? – Мои глаза вспыхнули любопытством.

– Угу. – Макс усмехнулся. – Формально да. Ведомство оформило ее в жирные десятые – тогда такие номера еще прокатывали. На бумаге квартира проходит как конспирологическая. На деле… Хотя на самом деле тебе лучше не знать, для чего ее используют.

– Я догадливая. И что ты предлагаешь? – Вопрос носил чисто риторический характер – ответ на него мне был известен сразу, как только друг заговорил о ментовской жилплощади, но он казался столь фантастическим и невероятным, что мне непременно следовало уточнить. – Нет. – Мне не впервые приходилось отказывать мужчине, но, пожалуй, никогда прежде мой отказ не вызывал такого отчаяния.

– Но почему? – На Макса было жалко смотреть. – Неужели ты не понимаешь, чем тебе это грозит?

– Понимаю. А еще я понимаю, какую угрозу это представляет для тебя. Послушай, – я мягко опустилась на диван рядом с Максимом, взяла его руку в свои, ощутила шершавые мозоли на ладонях, легонько сжала. Наши взгляды встретились, и неловкая пауза на мгновение повисла в воздухе. Первым, как всегда, сдался Коломойский – смутившись, опустил глаза, сделав вид, что чрезвычайно заинтересован узором на ковре. Горькая усмешка тронула мои губы, пальцы разжались, и широкая мужская ладонь безвольно упала на мягкую диванную подушку, – я правда ценю твою заботу. Для меня это очень-очень, – мой голос дрогнул, – важно. Но я сама заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать. И потом, ты же знаешь – я выкручусь. А вот что будет с тобой, если вскроется, что ты используешь конспирологическую квартиру в личных целях, подумать страшно. – Я вздрогнула, представив последствия неминуемого, как мне казалось, разоблачения. Тут ведь дисциплинарным взысканием не отделаешься.

– Подумаешь, – с наигранной беспечностью сказал Коломойский. – Пойду к тебе в помощники. Возьмешь на замену этому твоему… – губы Макса скривились в презрительной усмешке, – как его там… – Он сделал вид, что пытается вспомнить имя Ганина.

– Брось, – тихо попросила я, – кого ты пытаешься обмануть? Ты же мент от бога. Кроме того, увольнение тебе светит только за то, что ты со мной сейчас говоришь. Прими я твое предложение, и делить нам с тобой одну шконку на двоих.

– Мужчин не сажают с женщинами, – задумчиво пробормотал Коломойский, словно и впрямь рассматривал возможность нашего с ним совместного тюремного заключения.

– Тем более! – Я было попробовала рассмеяться, но быстро осеклась, осознав, что веселье изображать у меня получается не очень хорошо. – Короче, – я кинула быстрый взгляд на часы, – пожалуй, ты прав, мне действительно лучше пока спрятаться. Я что-нибудь придумаю, правда.

– Ты ведь не улетишь в Испанию? – в голосе Коломойского читалась надежда, хотя он, я уверена, осознавал ее беспочвенность.

– Нет.

– Я так и знал, – тихий вздох. Коломойский порывисто вскочил, сделал несколько шагов и остановился нерешительно. – Пообещай кое-что, – проговорил тихо.

– Обещаю, – я рассмеялась, – обещаю беречь себя. Ты же об этом?

– Нет. Вернее, не только. Пообещай, что если что, ты непременно обратишься ко мне за помощью! Ты же знаешь… – Макс запнулся.

– Знаю.

Кажется, он еще что-то хотел сказать, но оживший в его кармане телефон помешал этому.

«К счастью», – подумала я и, коротко кивнув на прощание, побежала вверх по лестнице. Времени на дальнейшие разговоры совершенно не было.

Великолепная новостройка, втиснутая между серых «хрущоб», только на первый взгляд отличалась от своих унылых соседей. Стоило присмотреться, и становились заметны все те же дешевые материалы, скучная архитектура, лишенная даже намека на оригинальность, и очевидные недоделки. Их, скорее всего, жильцам обещали устранить в ближайшие сроки, да так и оставили до лучших времен, которые, я уверена, никогда не наступят.

Неизменные салон красоты, пивбар – пристанище не до конца опустившихся алкашей, аптека и точка по продаже суши – стандартный набор практически любого двора новой Москвы.

– Возьмите, – огромный не то хомяк, не то бобер, не то крыса протянул мне цветной глянцевый листок.

– Стоматолог Китаец, – прочитала я машинально. – Че, правда китаец? – Любопытство когда-нибудь меня погубит.

– Да нет, – устало проговорил не то хомяк, не то бобер, не то крыса, выглядывая из-под огромных бровей, нависающих над глазами. – Фамилия у него такая. Так-то он русский, просто…

– С ума сошла? – прошипел Ганин, подхватывая меня под локоть и увлекая в подъезд. – Нашла время. Ты ему еще свою визитку оставь. А если он тебя узнает?

– Нет, – я с сомнением покачала головой, но сердце тревожно сжалось. Вот действительно, Тарелкина, самое время было интересоваться родословной неизвестного тебе доктора. – Не похож он на человека, кулинарией интересующегося, – проговорила я, успокаивая не столько Илью, сколько себя. – Кроме того, сомневаюсь, что он меня разглядел. У него же зубы…

– У него зубы, а у тебя вся полиция на хвосте! – Ганин приложил электронный ключ к замку, нажал на ручку и, распахнув дверь, галантно пропустил меня вперед. Но не успела я и шага сделать, как он спохватился и, резко оттолкнув меня, первым влетел в квартиру, буквально в несколько шагов (благо площадь позволяла) обежал ее и, убедившись, что мы в жилище совершенно одни, наконец разрешил переступить порог.

– По-моему, у тебя паранойя, – в моем голосе звучало сочувствие.

– А по-моему, это ты недооцениваешь ситуацию.

– Ух, какой ты грозный! – Я закрыла дверь, подошла к Илье, обвила его шею руками. – Ну-ну, не хмурься, – я расправила пальцами складку над его переносицей. – Все я понимаю, – вздохнула я, – просто… – Я отстранилась, провела рукой по волосам. – Понимаешь… – и запнулась, подбирая слова. – Как бы тебе это объяснить… Ну, это защитная реакция, что ли. Это мой способ примириться с действительностью. Если все время сидеть и бояться, с ума сойти можно. Давай хоть на часок представим, что все нормально. Что мы с тобой обычная российская семья. Сыграем в игру, а? – Я умоляюще сложила руки. – Давай представим, что мы молодожены, которые долго копили на квартиру и наконец ее приобрели. Вот такую плохонькую, неказистую, всего-то двухкомнатную.