Алексей Ходорковский - Медвежья пасть. Адвокатские истории

С июня они уже жили вместе на западе Москвы у Саши. Мы встречались несколько раз летом и осенью. Встречи давались с трудом. Ей было уже тяжело со мной.

Свадьба была в ноябре. Она рассказала мне об этом по телефону. Извинилась, что не позвала на защиту диссертации. Я поздравил.

— Не звони мне больше, Боренька, — попросила она. — Ты разведешь меня с мужем.

— Ты любишь Сашу?

— Да, — сказала она, — люблю.

Я пытался много раз звонить ей, но телефон был отключен. Я ее потерял.

Весной 2009 года она родила девочку. Узнал я это через справочные роддомов, которые усердно обзванивал в течение месяца.

Я тут же прибежал под окна родильного дома в Тушино, махал руками, кричал. Лена с доченькой на руках подошла к окну. Улыбнулась. Потом получил записку с одним словом: «Уходи».

Под окнами я встретил ее маму. Мы не были знакомы. Узнал по пальто, которое мы с Заей покупали «теще» на день рождения. Она рассказала, что девочку назвали Сонечкой. Что Саша любит жену и очень рад рождению дочери. Просила меня не беспокоить Лену и поберечь ее. Ей нельзя нервничать, может уйти молочко.

— Пожалуйста, не мешай им. Лена любит тебя, не ломай им жизнь. Я молю тебя. Теперь они наравне будут жить…

Она была права. Я ушел. Я им был не нужен.

Кто в итоге проиграл, кто выиграл? Как нужно было поступить? Уйти из семьи? Я не знаю.

Простая история, а ответа нет. Сонечке скоро три годика. Леночке сегодня тридцать пять. Ничего не знаю о них. Дай бог им счастья.

Джаз уже не играл. Борис встал и пошел к выходу. Алексей не стал его окликать. Сочувствовать не хотелось, а говорить было не о чем.

Первый раз за последние 5 лет я решил поехать с семьей отдохнуть на море. Договорился с партнерами, купил путевки, собрал вещи и теперь сижу в аэропорту как неприкаянный. Наш вылет задерживается на 7 часов. За это время я уже выучил наизусть Правила прохождения таможенного контроля, прочитал книжку, которую планировал растянуть на две недели отпуска, а посадку так и не объявляли. Часов в 10 нас накормили завтраком, и теперь моя жена мучается желудком. Ну, хоть какое-то занятие!

Те, кто успел занять сидячие места, дремлют в самых нелепых позах. Одуревшие от жары дети бегают по залу, остальные, как лунатики, ходят из стороны в сторону. Заприметив у стойки бара освободившееся место, я галопом поскакал к нему. Справа от меня сидел мужчина лет 60 в элегантном льняном костюме и потягивал белое вино. У него было задумчивое лицо и отсутствующий взгляд. Казалось, что ему невероятно скучно, будто он наперед знал, что произойдет дальше. Я решил подбодрить его и затеял обычный для такой ситуации разговор: про погоду, море, аэропортовские порядки. Он вставлял свои реплики всегда к месту, но разговор не отвлекал его от грустных мыслей.

— Хотите фокус?! — спросил я, увидев, как он достал из кармана пачку новеньких пятидесятирублевок, туго перевязанных красно-белой полоской бумаги, как это обычно делают в банке.

— Вы артист?

— Нет, но удивить могу. Хотите, я вытащу одну купюру, не нарушая упаковки вашей пачки?

Он оживился, повертел деньги в руках, изучая упаковку, и отдал мне:

— Валяйте!

Я немного отвернулся, чтобы он не мог видеть мои манипуляции, и через 30 секунд протянул ему одну бумажку и целехонькую пачку.

— Вы, наверное, карточный шулер? — спросил мой собеседник, пытаясь самостоятельно вытащить банкноту из пачки. — А еще одну можете?

— Не вопрос, — ответил я.

На вытаскивание второй купюры ушло не больше 20 секунд.

— Кстати, меня зовут Алексей.

— А я Андрей. Ловко у вас получается. Научите?

— Кстати, а вы знаете, что такое ребро? — на всякий случай спросил я.

— Нет.

— Так на языке банковских служащих называется пачка денег, крест-накрест перевязанная банковской лентой.

Через полчаса Андрей уже понял механизм вытаскивания купюры и еще минут сорок убил на то, чтобы достать первую бумажку из пачки.

— Какое увлекательное занятие, — улыбался он, явно довольный своими успехами. — Будет теперь чем заняться.

По радио как раз объявили, что наш рейс задерживается на 2 часа.

— Вы банковский служащий? — спросил Андрей.

— Нет, адвокат. А научился я этому лет тридцать назад, когда был следователем ОВХСС. Хотите расскажу?

— Конечно, — ответил мой товарищ по несчастью и заказал еще бокал белого вина.

Эта история произошла в середине 1980-х годов, когда каждый ребенок знал, что экономика должна быть экономной и что слова «МИР», «ТРУД», «МАЙ» — братья-близнецы. На юге Москвы находилось полусекретное предприятие «Бета-физика». Оно, вероятно, существует и по сей день. Огромные производственные площади, научные лаборатории, экспериментальные мастерские, тысячи сотрудников и два десятка корпусов. Территория настолько велика, что сотрудники перемещаются по ней на автобусе, целый день курсирующем от одного корпуса к другому.

На предприятии все централизованно, в том числе получение и выдача зарплаты. Два раза в месяц уполномоченные цеховые кассиры приходят в кассу, которая находится на третьем этаже центрального административного здания, и в окошке получают деньги по ведомости. Пересчитывают пачки денег — ребра, — расписываются за них и под охраной возвращаются в свои цеха и отделы. Там они распечатывают пачки и раздают заплату сотрудникам. Деньги переносят в «банковских» чемоданчиках — черных жестких чемоданчиках размером пятьдесят на тридцать сантиметров с одной ручкой посередине и двумя замками.

Годами отлаженный механизм работал без сбоев, пока цеховые кассиры не начали жаловаться, что каждый раз при выдаче денег у них не хватает по две-три купюры достоинством двадцать пять или пятьдесят рублей. Учитывая, что заплата кассира составляла сто сорок рублей, их это сильно расстраивало. Первый раз кассир молча возмещал недостачу из собственного кармана, второй раз писал заявление в профком на предоставление ему материальной помощи. Причем в заявлении они не упоминали про недостачу, а писали, как водится, — «по семейным обстоятельствам». А в третий раз заявление писалось в администрацию. И вот, когда в профкоме накопилось несколько десятков заявлений от кассиров, руководство задумалось.

Стали изучать ситуацию, опрашивать кассиров, проводить проверки в центральной кассе. Проверка не выявила никаких проблем. Тогда цеховых кассиров заставили при получении денег в кассе снимать банковскую упаковку и пересчитывать количество купюр в каждом ребре. Кассиры возмущались, но считали. Оказалось, что в каждой десятой пачке не хватает по купюре, а то и по две. Это уже было похоже на систему, да и сумма по всем отделам набегала немаленькая. И тут уже в дело вмешались прокуратура и ОВХСС.