Виталий Тарханов - Тайна тихой реки [litres]

По культуре вероисповедания Максим относил себя к числу православных христиан, но церковь не имела ничего общего с его верой. Он не скрывал свободы от суеверий официальной религии и практически не посещал православные храмы. Большое влияние на его взгляды в этом вопросе оказала наука, которая с детства привлекала внимание, объясняя причины и следствия всех процессов вокруг. Ламарк с Дарвином предположили, что организм видоизменяется под воздействием окружающей среды, и доказали, что жизнь последовательно развивается, но они не могли объяснить, как и почему начался процесс эволюции. Наука предоставляла возможность лишь наблюдать его. Что было до Большого взрыва – вовсе не ясно. Как и неизвестно, что стало первопричиной процесса эволюции. Попытки ученых научным путем образовать органические соединения, распространенные в живой природе, вне организма без участия ферментов до сих пор не привели к успеху – воспроизвести сложные химические взаимодействия в безжизненной материи науке так и не удалось. Человек произошел от обезьяны, которая эволюционировала из живой клетки. Но ответа на вопрос, как живая клетка могла появиться на свет сама по себе, Максим для себя не нашел. Неорганическая материя не может самостоятельно организоваться в живой организм. И вот здесь, по его убеждению, и была приложена рука Творца, которого, однако, он не видел бородатым дедушкой на облачке, любящим и прощающим всех, но жестоко наказывающим за непослушание ему. Напротив, несостоятельность божественного начала библейских постулатов уже подтверждена. И тот факт, что они полны житейскими мудростями, что неуклонное соблюдение заповедей – это праведный, благодетельный путь, никак не свидетельствует о действительности сына Божьего, а только лишь объясняет религию в качестве результата деятельности человека. Здесь не было никаких сомнений. Но при этом Архангельскому виделись некоторые противоречия в духовной составляющей вопроса.

С одной стороны, он разделял атеистические взгляды, поскольку человек (если он по жизни хороший человек), убежденный в том, что после него ничего не будет, а останется лишь наследие и память, будет брать от жизни все, стараясь прожить ее как можно ярче и совершить на своем пути максимум возможных добрых дел. При этом из соображений благодетели будет стараться вести себя порядочно, сообразно внутреннему убеждению. В то время как человек набожный замаливает свои грехи в надежде прощения Всевышним и, кроме того, в отдельных случаях оправдывает свое бездействие и отказ от принятия важных решений тем, что займется этим в следующей жизни.

С другой стороны, он никак не мог смириться с тем, что величие человеческого мозга, плоды его интеллектуальной деятельности и тонкие материи высокой организации души – все это напрасно, все это не являет собой высшей цели и без последствий закончится с наступлением биологической смерти.

И вот, идя по улице, Максим с удивлением ощутил, как колокольный звон снимает повисшее у него на душе напряжение, что, безусловно, шло вразрез с изложенной позицией. Впервые за время пребывания в селе ему вдруг почувствовалось, что он не один, в хорошем смысле.

Проходя пересечение с Васильковой, на которой проживала подсудимая, он увидел, как из глубины улицы к нему навстречу шла женщина, брюнетка, в коротком черном полушубке и высоких черных сапогах. Было понятно, что ей не очень удобно передвигаться на высоких каблуках по пересеченной местности: поверхность земли была неровной, местами заваленной ветками и покрытой лужами воды. Максим вспомнил, как тут обходятся с помоями.

Подойдя к припаркованному у одного из домов «Ниссану», женщина посмотрела в его сторону, немного сдвинув с глаз большие темные очки, и села в машину.

В конце улицы у деревянного забора, откуда, очевидно, шла женщина, стоял отечественный автомобиль – «УАЗ»-»буханка», в который садился высокий мужчина в камуфляжной форме синего цвета. Архангельский понял, что сотрудники службы исполнения наказаний прибыли для сопровождения подсудимой в суд.

Увидев дом Хилер, прокурор ощутил пробежавший по коже холодок, развернулся и отправился дальше, к месту проведения заседания.

У здания администрации Архангельский увидел столпотворение сельских жителей. Мужчины и женщины разного возраста в деревенской одежде о чем-то оживленно разговаривали. Увидев, как он подходит, один мужчина толкнул в бок другого и что-то шепнул ему. Все замолчали и уставились на молодого человека. Рядом были припаркованы еще четыре автомобиля. Проходя мимо, Максим пожелал всем доброго утра и, получив ответное приветствие, открыл дверь своего автомобиля, взял оттуда портфель, форменное обмундирование в чехле и вошел в здание сельсовета.

В фойе его встретил мужчина невысокого роста, с короткими темными волосами, в вязаном свитере и черных брюках. Максим объяснил ему цель визита, и мужчина, кивая головой, повел его по коридору. По бокам были открыты двери в несколько кабинетов, заполненных людьми, которые сидели за компьютерами, перекладывали бумаги, разговаривая между собой и по телефонам.

В конце коридора мужчина остановился и отворил дверь с табличкой «Актовый зал», за которой открылось просторное помещение с четырьмя большими окнами, выходящими на сельский пустырь и реку. Максим узнал Раису Рахадимовну, которая стоя накидывала на плечи судейскую мантию и одновременно жестикулировала руками нескольким мужчинам, которые передвигали столы и стулья. Им помогал молодой парень в зеленой форменной рубашке, судебный пристав, приехавший контролировать порядок в судебном заседании.

У дальней стены стоял большой стол, предназначавшийся для председательствующего судьи. Тут же была секретарь суда Айгуль, которая разворачивала ноутбук со спутанными проводами на маленьком столике, поставленном сбоку от большого стола, где стояла судья. Напротив, на расстоянии шести-семи метров, в пять рядов стояли спаренные клубные стулья для посетителей актового зала, на которых, очевидно, предполагалось разместить прочих участников судопроизводства и слушателей. С одной стороны от большого стола поставили стол для защитника и подсудимой. Очень кстати пришлась стоявшая в углу деревянная трибуна, незамысловато сколоченная из нескольких досок, за которой выступали докладчики на заседаниях администрации. Ее переместили в центр зала к стульям слушателей и развернули лицевой стороной к столу судьи. Отсюда будут давать показания допрашиваемые. В помещении были высокий потолок, старый деревянный пол и стены, выкрашенные в светло-бежевый цвет.

– А, Иван Андреевич, здравствуйте! – добродушно поприветствовала она Архангельского, наклонив вниз голову и глядя на него поверх очков.