Кэйго Хигасино - Муки Галилея

Вместо ответа Кусанаги досадливо поморщился. Действительно, по результатам анализа писем криминалисты пришли к заключению, что вычислить преступника будет очень сложно.

— Значит, заявление о намерениях вы бы послали по почте? — спросила Каору.

— Да. На адрес управления полиции, в тот же день. Дошло бы на следующие сутки, и преступлению никто бы не помешал. К тому же на почтовом штемпеле ставится время отправления, и оно доказало бы, что заявление отправили заранее. Почему он поступил иначе?

Каору глянула на Кусанаги:

— Да, вы правы.

Кусанаги нахмурил лоб:

— Видимо, такие у преступника сложились обстоятельства.

— Я тоже так считаю, — сказал Юкава. — И, выяснив эти обстоятельства, вы узнаете, кто скрывается за личиной Руки Дьявола.

— Хорошо. Я это запомню.

Выйдя из лаборатории, Кусанаги посмотрел на Каору и многозначительно ухмыльнулся:

— Действия преступника меня бесят, но есть и плюс. Он вдохновил Юкаву.

— Согласна. Но преступник, наверное, того и добивался. Он вполне уверен, что Юкава-сэнсэй его не раскусит.

— Возможно, только Юкаву ему не обыграть. Да и мы не уступим.

Глаза Кусанаги вновь засверкали особым, присущим следователям полиции грозным блеском.

Мужчина нажал на педаль газа. Убедился, что сзади нет приближающихся машин, перестроился в правую полосу. Ещё немного увеличил скорость. И наконец догнал красный автомобиль, следовавший по левой полосе.

Посмотрел на него краем глаза. За рулём сидела молодая женщина. Затемнённые задние окна не давали разглядеть, есть ли там пассажиры. Но поскольку место рядом с водителем пустовало, он решил, что женщина едет одна.

Они двигались по четвёртой скоростной автодороге Синдзюку в сторону центра. Мужчина посмотрел на спидометр: стрелка перевалила за восемьдесят километров в час. Он чуть приподнял ногу с педали и поехал вровень с красной машиной.

Скоро стояночная зона в Ёёги. Удерживая руль правой рукой, левой мужчина пошарил рядом с сиденьем. Коснулся пальцем кнопки вмонтированного выключателя. И решительно её нажал.

Таймер был установлен на двенадцать секунд. По истечении времени должен раздаться электронный сигнал. Ожидая его, мужчина тщательно выдерживал скорость. Двигался точно вровень со своей целью. Двенадцать секунд показались вечностью.

Дорога шла строго по прямой. Впереди показался резкий поворот направо, за которым без промедления следовал резкий поворот налево. Это место славилось частыми авариями.

Прозвучал сигнал. Мужчина изо всех сил вдавил педаль газа. Фургон резко ускорился. В салонном зеркале заднего вида появилась красная машина. Она уже начала вилять по дороге.

Но большего разглядеть не удалось. Красная машина скрылась позади за поворотом. Он сбросил скорость и подождал, пока его нагонят другие.

Вскоре показалась белая машина. За ней синяя. Той красной не было.

«Кажется, получилось», — губы мужчины растянулись в улыбке. Произошла самая настоящая авария. Вопрос только в том, каково состояние пострадавших.

На следующем съезде он покинул скоростную дорогу. На пассажирском сидении лежала рация. Мужчина с удовольствием слушал экстренные переговоры токийской пожарной службы.

Раскосые глаза Рёко Уэды широко раскрылись от удивления. На мертвенно-бледных щеках выступил румянец.

— Вы хотите сказать, что папу убили? — Её голос охрип.

— Мы пока не можем ничего утверждать. Идёт следствие, — мягко сказал Кусанаги.

— Но следователь из местного участка однозначно сказал, что произошёл несчастный случай…

— Так мы считали в то время. Но с тех пор поступила новая информация, и мы решили, что поторопились с выводами.

— Это какая же информация? — задала Рёко Уэда напрашивающийся вопрос.

Кусанаги решил прибегнуть к заранее заготовленной лжи:

— Нам удалось установить, что несколько смертей, вызванных падением с высоты и выглядевших как обычный несчастный случай, на самом деле следует считать убийствами. Обстоятельства гибели господина Сигэюки Уэды схожи, поэтому в целях предосторожности мы бы хотели задать вам несколько вопросов. У нас достаточно оснований полагать, что это трагическая случайность, и всё же, подчеркну, в целях предосторожности, мы должны всё перепроверить.

Кусанаги дважды повторил «в целях предосторожности». Мамия запретил говорить семье покойного об анонимке.

Ему тяжело давалось общение с семьями погибших. Особенно душа болела за тех, кто и не подозревал, что их родственника убили. Казалось, они уже примирились с несчастьем, но известие об убийстве в корне меняло их настроение. Помимо вполне объяснимой злости их охватывали глубокие сомнения: «За что? Зачем понадобилось убивать любимого нами человека?» В каком-то смысле на свете нет ничего печальней. Любые объяснения — например, признание убийцы — неубедительны и тщетны. Вспоминая о трагедии, они всякий раз изводят себя одним и тем же вопросом: «Почему?»

Кусанаги и Каору Уцуми приехали к семье Сигэюки Уэды. Квартира располагалась на первом этаже двухэтажного дома. Планировка — две спальни и гостиная, совмещённая с кухней. Туда первым делом и попадали посетители, открыв входную дверь. Следователи расположились за обеденным столом напротив Рёко Уэды, единственной дочери покойного. Ещё пять лет назад она жила с отцом, но сейчас переселилась в отдельную квартиру в квартале Катидоки. Её мать два года назад скончалась от рака.

— Предположим — только предположим, — что господин Уэда погиб не случайно. Есть ли у вас какие-нибудь соображения на этот счёт? Всё что угодно, какими бы пустяковыми они вам ни казались.

Рёко Уэда с недовольным видом покачала головой:

— Нет, никаких. Папа был довольно трусливым человеком, он почти не пил и крайне редко с кем-то ссорился. Не представлю, чтобы кто-то мог затаить на него обиду. Вчера на похоронах все так и говорили.

— Когда вы последний раз говорили с господином Сигэюки?

— На прошлой неделе. Папа сам мне позвонил. Спрашивал, как мы будем поминать маму на третью годовщину… хотя до неё было ещё далеко. — Рёко Уэда опустила глаза.

Кусанаги посмотрел на Каору Уцуми. Во взгляде читался вопрос: «У тебя есть что спросить?»

— Как я понимаю, господин Уэда был довольно опытным маляром, — начала та. — Он привык работать на большой высоте и потому не пристёгивал страховочный трос. Вы никогда с ним об этом не говорили?

Рёко Уэда чуть приподняла голову и часто заморгала:

— Однажды он сказал, что с возрастом чувство равновесия притупляется и впредь ему следует быть повнимательней. Но со страховкой и работа идёт медленно, и бдительность теряется. Я много раз его просила: осторожней, но… — Конец фразы потонул во всхлипах.