Эдуард Хлысталов - Библиотечка журнала «Советская милиция» 4(28), 1984

— Ради чего?

— Есть одно «но»… — Лебедев прищурил глаза. — Нам было известно, что в гестапо скопилось несколько пудов золота, ценных изделий, изъятых при арестах… Все это было подготовлено для отправки, но помешали наши наступающие части. Гитлеровцам пришлось удирать налегке. А золото бесследно исчезло. Где оно запрятано, конечно, знает Ганс Кубек. Скорее всего он ценности оставил у кого-то из невыявленных пока предателей…

— Значит, мне надо немедленно побывать в Горске!

— Ты дело говоришь, Андрей Петрович! Теперь из старых чекистов только мы с тобой знаем Кубека в лицо. Поезжай!

ОСОБОЕ чувство влекло Золотова на Северный Кавказ, туда, где пришлось не раз рисковать жизнью. В памяти отчетливо всплывает скуластое лицо Михеева, его непослушный чуб. Так как все-таки оборвалась его судьба?

По укоренившейся привычке Золотов мысленно набросал план предстоящих встреч. Необходимо установить, жива ли еще Капитолина, жена Михеева? Если да, то надо в первую очередь побывать у нее, рассказать о муже, узнать все, что ей известно о его последних днях. Хорошо было бы встретиться и с партизанами из бригады Деда, поговорить с местными чекистами, побродить по знакомым местам.

Ему повезло. Без заминки удалось получить адрес Михеевой. Разыскал ее дом без особого труда. Он находился всего в трех кварталах от центральной улицы. Добротный, кирпичный. На одну сторону улицы выходило пять окон, на другую — три. Только в одном поблескивают на солнце стекла. Остальные наглухо закрыты ставнями, из-за чего со стороны кажется, что жилье заброшено.

Постучал в калитку. Молчание. Только после гулких ударов в ставни где-то внутри скрипнула дверь, и послышалось сердитое бормотанье.

Загремел засов. Дверь приоткрылась, и через образовавшуюся щель стало видно женское лицо. Черты правильные, видимо, когда-то оно было красивым. А вид неприветливый.

— Что вы гремите, как пустая бочка на пожаре? — зло бросила женщина. — На столбе имеется электрический звонок!

«С характером!» — отметил про себя Золотов и посмотрел на столб. На нем действительно виднелась кнопка.

— Простите, вы Капитолина Петровна Михеева?

— Ну и что? — вопросом на вопрос ответила хозяйка и поправила посеребренные сединой волосы, которые были гладко зачесаны и скручены в тугой узел на затылке. Голос ничуть не потеплел.

— В годы войны я близко знал вашего мужа Федора Лукича…

— У него было много сослуживцев. Но как только он погиб, о нем сразу же все забыли. — Михеева на какое-то мгновение поджала тонкие губы. — О Федоре есть материалы в краеведческом музее, обратитесь туда…

Заметив, что женщина пытается закрыть калитку, он произнес:

— Мне надо поговорить с вами…

Помедлив, она ответила:

— Хорошо. Заходите.

Она пропустила гостя вперед.

В комнатах сплошные ковры. Яркие, узорчатые, они закрывали весь пол, две противоположных стены, широкую тахту. Несколько полумягких стульев, два низких кресла, изящный стол. На нем хрустальная ваза с букетом тюльпанов. С потолка свисает массивная люстра. В углу — цветной телевизор. Вдова, казалось, наслаждалась произведенным впечатлением.

Сама она была одета со вкусом. Только, пожалуй, переусердствовала с драгоценностями. В ушах серьги с поблескивающими камнями, на правой руке два золотых кольца, цепочка на шее. Рассказ Золотова о последнем наказе мужа она выслушала стоя. Поднесла к глазам батистовый платочек.

— Нам стало известно, что Федор Лукич перед провалом был дома. Не понимаю, почему он пошел на такой риск?

— Кто-то умышленно дал ему явки на центральную партизанскую базу, уже захваченную врагом, и к людям, арестованным гестапо, — голос у женщины взволнован. — Куда же ему было деваться?

— Мы Федору Лукичу явок в город не давали, — уточнил Золотов. — Предатель, что подозревался в провале вашего мужа, вам раньше был знаком?

— Нет. Скороходова видела несколько раз. Он часто отирался около офицеров немецкой армии. Суд установил, что он имел к провалу мужа только косвенное отношение… Федор вместе с ним уехал в лес к партизанам… Их сопровождали два человека. Как потом выяснилось — Лисицкий и Горбов.

— Кто они такие?

— Лисицкий до войны работал каким-то заготовителем в соседнем районе, при немцах стал предателем, был убит моим мужем в лесу. Горбов — переводчик гестапо, погиб во время бегства, — Михеева снова поджала и без того тонкие губы.

— С кем из них мог встретиться Федор Лукич, допустим, в городе?

— Мне этот вопрос задавали следователь и судья, — Михеева пожала плечами. — Из дома Федор отлучался всего раз ночью. Отсутствовал часа два. Вернулся, сказал, что уезжает в лес к партизанам. На следующий вечер я проводила его на окраину. Там, в одном из дворов стояли две подводы. На одной из них вместе со Скороходовым, Лисицким и Горбовым уехал и мой муж…

— Кому принадлежал двор?

— Не знаю.

— Вас вызывали в гестапо после ареста мужа?

— Я в ту же ночь сменила квартиру… После войны этот дом оказался бесхозным, мне как жене погибшего офицера продали его недорого… Мы сами с сестрой отремонтировали его, живем теперь в нем вдвоем.

Разговор о супруге был для Михеевой явно тягостным. Золотов понимал, что ей нелегко ворошить прошлое, что она вправе обвинять в провале всех, кто имел касательство к переброске разведчика в тыл врага.

Что ж, здесь делать больше нечего. Золотов на минуту задержался. Заметил два женских портрета. А где же фото Федора Лукича?

— Знаете, в альбоме есть фотокарточка мужа, — отгадав о чем он думает, поспешно стала оправдываться хозяйка. — Только никак не могу выбрать время, чтобы переснять ее…

Хоть недолго прожили Михеевы вместе, но память о нем священна. А тут никак «не выберет время». В тот момент поразился Золотов и тому, что Капитолина сумела прочитать его мысли! Выходит, она внимательно следила за каждым его словом и жестом! Он невольно посмотрел на нее.

Лицо неподвижно, в проницательных глазах то и дело вспыхивают недобрые огоньки, густые брови с изломом сдвинуты к переносью.

— С вами поддерживают связь бывшие партизаны из бригады Деда? — после некоторой паузы поинтересовался Андрей Петрович.

— Да, человек двадцать — тридцать. Я несколько раз присутствовала на их встречах, — Михеева назвала фамилии людей, сообщила, как их разыскать. — Кстати, и Казанец здесь. Он у нас председатель горисполкома…

Для Золотова это была приятная новость. Казанец — бывший командир прославленной бригады! Тот самый Дед, к которому шел на связь Михеев.

«ПОМНИТ ЛИ МЕНЯ партизанский вожак?» — тревожно думал Золотов, подходя к серому зданию горисполкома. Их встречи были крайне мимолетными.