Содзи Симада - Двойник с лунной дамбы

– Нет, это нереально. Во-первых, если страховка на сто миллионов, месячный страховой взнос больше трехсот тысяч. Тогда убивать надо как можно скорее. Но по договору, если смерть наступает раньше чем через два года, проводится тщательная проверка. И потом, когда фигурирует такая сумма, требуется подробное заключение о состоянии здоровья страхуемого, личная проверка со стороны топ-менеджера страховой компании и все такое. Так что сочувствием страхового агента в таком деле не обойдешься.

– И до какого уровня ничего этого не требуется?

– До тридцати миллионов.

– Тридцать миллионов?! Всего-то?!

– Да.

– Ну а если сразу в нескольких компаниях попробовать?

– Ты удивишься, какие тесные связи существуют между страховыми компаниями. Так что этот номер не пройдет.

– Ну, вообще!.. Они задумали убийство человека ради тридцати миллионов?! – Я больше не мог сдерживаться. – Придумать этот идиотский план, чтобы получить какие-то тридцать миллионов? Ты что, смеешься?

– Ты забываешь одну вещь. Такако все еще носит фамилию Ихара и формально остается женой Гэнъитиро. Она – Такако Ихара. И если Гэнъитиро умрет в обстоятельствах, к которым семья Такако не будет иметь отношения, ей достанется очень солидное наследство.

Слова застряли у меня в горле. Я все еще не хотел верить. Но что можно возразить?

– Наследство? Но разве не лучше было бы набраться терпения и ждать, чем попытаться перейти по такому опасному мосту? Ведь развода Такако мужу не дала, поэтому, когда пришло бы его время, все равно ей досталось бы все. Разве нет? Возможно, ждать пришлось бы долго, а пока старшие дети могли бы как-то поднапрячься, если уж так нужны деньги для лечения Осаму, взять на себя эту заботу…

– А завещание? Завещание! Вот в чем опасность. У Ихары сейчас есть гражданская жена, эта девица живет у него дома. Нет сомнений, что она будет давить на Ихару, чтобы тот завещал ей все. Конечно, без гроша Такако не останется, но может оказаться так, что ей удастся отщипнуть лишь самую малость. Поэтому, пока Ихара не задумался о завещании, надо было сделать так, чтобы он погиб от руки хулигана.

Слова Митараи звучали правдоподобно и убедительно, но мне не хотелось это признавать. Какое-то время я молчал, а потом неожиданно для самого себя взорвался:

– Это все твои предположения! А доказательства где?! Одни разговоры. Не верю я в это!

Митараи отреагировал на мою вспышку спокойно.

– Так, значит? Понимаю. Конечно, проще всего начать раскапывать эту историю, но тогда до Такако и Сюдзи дойдет, что ты начал действовать. И они начнут подозревать Рёко. Поэтому я наводил справки в клинике «Ямада». Ограничился местом, с которым у Такако связи оборвались навсегда.

– «Ямада»? Всё! Хватит! Ты не понимаешь! Ты не жил с Рёко! – закричал я, кипя от злости. В тот момент я не осознавал, что Митараи вряд ли заслуживает, чтобы я изливал на него свою злость. – Ты с ней не жил, поэтому и вещаешь теперь с таким видом, сохраняя спокойствие. А я жил. Она тоже меня любила. Вот почему мы были вместе. Только в этом причина. Никто не может этого оспорить, ни ты, ни кто-то другой. Рёко на этом самом месте раскладывала поваренную книгу, вычитывала в ней рецепты, чтобы приготовить мне рагу… И ты мне хочешь сказать, что это все ложь, постановка?!

В душе в который раз поднялось смятение. Поздний вечер, дождь. Рёко на станции, сидит на корточках у колонны. Она ждала меня там два часа. И это тоже была ложь?!

– Черт! Что ты можешь понимать? Посторонний человек!

Я снова перешел на крик и бросил взгляд на Митараи. Он молчал и смотрел на меня. В его глазах я не увидел ни колебаний, ни замешательства. Это разозлило меня еще сильнее. Митараи как бы бросал мне вызов. Откуда у него такая уверенность в деле, касающемся других людей? Все-таки у него явно с головой не в порядке!

– Она всегда ждала меня с работы у турникетов, держа в руках коробочку с пирожными из кондитерской. Как радостно прижималась ко мне, когда я выходил… Как махала мне рукой, сидя у окна в «Лэмп хаус», и как я махал в ответ… Тоже ложь? А воспоминания о поездке в Йокогаму? А прогулка на катере по заливу? Чушь! Что ты понимаешь! Ты когда-нибудь любил?! Чувствовал себя частью единого целого с любимой?! А я чувствовал. Чувствовал, как в наших с Рёко телах течет одна кровь. Врял ли ты поймешь, что это за чувство. Она для меня – жизнь, она ради меня жизнью рискнула. Бросилась на нож. Ты не воспринимаешь женщин, они для тебя лишь предмет насмешек. Ты холоден, безразличен. И тебе никогда не понять, что значит любовь.

– Стоять под дулом дробовика было не очень приятно. Выражаясь твоим языком, тоже ради тебя. И чувства Рёко, подставившей себя под нож, я хорошо понимаю. – Глаза Митараи пронзительно сверкнули. – Рёко спасла тебя, не дала стать убийцей и получила удар ножом. А ты опять полез на Ихару, теперь уже с дробовиком… Убил бы его – и жертва, которую принесла Рёко, оказалась бы напрасной. Разве не так?

Голова у меня шла кругом. Мне в голову не приходило, что появление Рёко на дамбе имело такой смысл.

– Неужели?! Точно! Но я не хочу тебя сейчас благодарить. Не хочу. Понимаешь? А теперь уходи! Я не хочу сейчас тебя видеть. Не хочу чернить образ Рёко. Я ее никому не отдам. Никому. Даже тебе.

– Так я вроде и не прошу.

– Рёко – моя. Она готовила мне еду. Два часа ждала меня на станции. Как она согревала мое сердце! Тебе не понять. Я не так самоуверен, как ты. Я был одинок и тосковал. До того, как встретил Рёко. Ты никогда не поймешь это чувство. Жизнь с Рёко для меня все, и ты не представляешь, как мне тяжело, когда ее мешают с грязью.

– Послушай, вообще-то уж кто одинок – так это я.

– Ты совсем ничего не понимаешь! После того как я обнаружил ту тетрадь, в моей жизни произошли головокружительные перемены. Я не знаю, чему верить!

– Ты устал, – пробормотал Митараи.

Эти два слова заметались по комнате. Вокруг, устраивая передо мной представление, заплясали какие-то виртуальные картины. Сияющие зловещие видения.

Я зарезал Рёко. Специально выбрал в этом фантасмагорическом спектакле единственное реальное, живое существо – и зарезал.

– Уходи! Я хочу остаться один! Побыть вместе с Рёко, с воспоминаниями о ней…

Выслушав меня, Митараи печально произнес:

– Ясно. Ухожу. Думаю, тебе захочется извиниться передо мной. Так что я хочу сказать: не переживай, не бери в голову. Сегодня вечером и завтра весь день я буду дома.

Митараи встал, вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Я с размаху заехал в дверь стаканом. Да, наша квартира оказалась довольно шумной…

Я сел посреди комнаты, обхватил руками колени. Вдали затихал грохот драндулета, на котором уезжал Митараи.

Я не мог поверить в то, что услышал, упрямо не желал с этим соглашаться. Сидел, обняв колени, чувствуя, как отступает ночь за окном. Нет, это полный идиотизм! Не может такого быть. Ну ладно брат, а то ведь мать приносит дочь в жертву, подкладывая ее под чужого человека… Это представить невозможно. Чепуха, абсурд!